Юлия

– Вот как пойдёшь в школу, а потом окончишь, вот тогда, а теперь давай спать. Мы уже за сегодняшний день наговорились. Ты ноги вымыла? Хорошо, и вот постелька готова…

Наутро, когда проснулись, Юля вдруг запросилась в детдом. Во-первых, она неимоверно соскучилась по детдомовцам и воспитателям, во-вторых, ей не хотелось встречаться с Семёном. Когда вчера он ушёл на дежурство, она этому очень обрадовалась, а теперь он, наверное, должен скоро прийти. Если бы его долго не было с работы, то это другой разговор, она бы ещё могла перетерпеть день до вечера. И тогда вновь встретится со своими детдомовскими подружками и с самой близкой Машей Савиной. Их кровати в спальне стояли рядышком. Впрочем, у Вали ей стало скучно ещё с вечера, казалось, для неё всё было ясно без слов, ведь у сестры домашняя обстановка, и вовсе не детдомовская, без которой она уже не мыслила своей жизни. В её квартире так тесно, что не побегаешь и не попрыгаешь, и ещё она горевала потому, что первый раз не ночевала в детдоме. Поэтому вчера, когда Валя положила её спать в свою постель, Юле сделалось так нестерпимо одиноко и до слёз тоскливо, что вот она спит у Вали, а её кровать в детдоме стоит пустая. Наверное, ей там тоже скучно, потому что нет Юли. И что о ней болтали подружки, ей это тоже хотелось узнать.

– Ничего, ты просто ещё не привыкла ко мне, – ответила Валентина на её неожиданную просьбу отвезти в детдом, и нежно обняла девочку.

Когда проснулась Света, надо было заняться ею. Пока Валентина одевала и умывала дочурку, Юля немедля приступила к заправке широкой кровати, на которой она спала с сестрой. Увидев старания девочки, Валентина отнеслась к этому внешне спокойно; она хорошо понимала, что каждое утро в жизни этой девочки в детдоме начинается с заправки своей постели, и поэтому нет ничего удивительного в том, что то же самое она делала и у неё. Юля привыкла к заведённому в детдоме незыблемому порядку. Но сегодня лучше пусть девочка отдохнёт. Валентина, одевая дочку, хотела остановить Юлю. Но у неё это получилось почти грубым окриком:

– Что ты делаешь, Юля?

Девочка резко выпрямилась, насторожилась, как бы говоря всем своим видом: «А что я такого делаю, разве не видно, что?»

– Я сама, я сама, ты подумала, что я тебя ругаю? Нет. Я ничуть не ругаю. У тебя это так хорошо получается, что залюбуешься; какая ты умница у меня, но сегодня можешь отдохнуть. Я сама заправлю, а ты отдыхай!

– А мне это нравится, я и делаю! – почти упрямо ответила Юля и пояснила. – Я уже много отдохнула. – И как ни в чём не бывало вновь склонилась над кроватью, растягивая по всей её длине и ширине одеяло, для чего приходилось даже взбираться на постель.

После завтрака пришёл с работы Семён. Тем временем, сидя на диване рядом со Светой, Юля вела с ней беседу. Однако же она постоянно переворачивалась с живота на спину, пыталась встать на голову и не слушала, что ей втолковывали. А Валентина унесла на кухню мыть посуду, в чём Юле тоже очень хотелось поучаствовать, так как любила выполнять всякую детдомовскую работу. Но сестра убедила её, что надо непременно присмотреть за Светой.

– Ты маму любишь? – спрашивала Юля, подражая взрослым. Но Света по-прежнему на месте не сидела, и ничего не отвечала. А Юля продолжала: – Я тоже люблю воспитателей, а вот пальчик сосать нельзя, это вредное занятие, на нём есть грязь, вот заболеешь животиком, что тогда будет делать с тобой твоя мама? Это очень вредная привычка. Кто тебя научил? Мама не научит, она тебя воспитывает, а ты ей нарочно мешаешь себя воспитывать. Убери, убери из ротика пальчик. Фу, ка-ка! Вот так! – Света послушно, но больше от смущения, вынула порозовевший влажный пальчик, согнула его и спрятала в кулачок, заведя ручку за спину.

– А у меня есть кукля! – раздельно произнесла Света и на животе сползла с дивана, не совсем ещё твёрдо ступая, пошла к шкафу. Она хотела открыть плотно закрытую дверцу, которая, однако, никак ей не поддавалась. Девочка изо всех силенок старалась, кряхтела, что даже вся от натуги покраснела. Юля, видя такое дело, немедля пришла ей на выручку.

– Давай я помогу тебе, – дверь и под её руками не сразу распахнулась: наконец с обратной стороны раскаленным серебром, как-то угрожающе сверкнуло зеркало, отражавшее содержимое шкафа: зимнее мужское и женское пальто, мужской плащ и костюм. Ещё одно пальто, костюм и платья Валентины, другие вещи, а внизу разное бельё, сложенное аккуратными стопками. Почему-то именно здесь нашла приют большая кукла, как бы притаившись в углу, расставив в обе стороны ноги в нарядном цветном платьице, с голубыми большими глазами и длинными чёрными мохнатыми ресницами, с круглым на щеках румянцем. Руки тоже широко расставлены, и всем своим озорным видом как бы говорила: «А вот и я, а вы и не знали!»