Юлия, дочь Цезаря

Аврелия опекала её, указывала, что ей можно есть, а чего нельзя, когда ей надо отдыхать и когда гулять. Помпей же все дни, вплоть до своего отъезда (он согласился с доводами Агатона, хотя предстоящая разлука уже заполняла его сердце тоской), обходился с Юлией так, будто она стала какой-то удивительно ранимой, а он был обязан оберегать каждый её шаг.

Выражение именно этого чувства — нежной заботы о ней — Юлия увидела на его лице, смешанное с тревогой о будущем, в день расставания. Когда же Помпей направился к двери, её охватило такое отчаяние, такая растерянность, она почувствовала себя такой одинокой, что, не помня себя, бросилась к нему и крепко обвила его за шею руками.

— Я вернусь, — прошептал Помпей ей на ухо, — вернусь, чтобы больше никогда не разлучаться с тобой.

В ответ на его обещание Юлия молча кивнула и попыталась улыбнуться, хотя слёзы, которые она пыталась сдержать, уже текли по её нежным щекам.

Глава 26

Магистраты, промагистраты и двести сенаторов (из шестисот, числившихся в цензорских списках) прибыли в Луку, торопясь прокричать Цезарю «ave» и изъявить своё восхищение. Склонив лысеющую голову, повелитель железных легионов принимал изысканные приветствия с благожелательной улыбкой, хотя в глазах его читались недоверие и сарказм. Он знал, что большинство его гостей, заискивающе заглядывающих ему в лицо, прячут под тогой кинжал, и что любезные улыбки, приклееннные к губам, скрывают страх.

Когда царившее в доме градоначальника Луки оживление начало остывать, Цезарь пригласил Красса и Помпея уединиться с ним в таблинии. Богач, сохраняя безмятежное спокойствие, изо всех сил старался не показать снедавшую его зависть. Помпей, напротив, был необычайно оживлён, а его полное, с чувственными чертами лицо так и сияло от счастья.

— Ну что ж, зятёк, поздравляю, — обратился Цезарь к Помпею с таким искренним дружелюбием, которое мало кому показывал. — Это самая лучшая весть из тех, которые придают уверенность в будущем. Моему внуку суждено родиться в эпоху грандиозных перемен — он станет гражданином Рима, обновлённого и могущественного, как никогда прежде…

Хотя Цезарь и себе и всему свету ныне представлялся человеком, способным двигать горы, всё же иногда по ночам на него нападал страх: сколько времени продлится его везение? Достаточно ли он укрепил свои тылы? Он был прекрасно осведомлён о том, кто и за что высказывался в сенате, знал, что республиканцы во главе с Катоном спят и видят, как перетянуть на свою сторону Помпея. Он не забыл, в какую бездну отчаяния повергло его известие о том, что Юлия потеряла ребёнка. Тогда он впервые усомнился в преданности Помпея и даже подумал о том, что счастью Юлии придёт конец.

Но теперь, глядя на Помпея, читая письма дочери, он увидел, как новая беременность Юлии ещё крепче привязала к ней Великого, тем самым сделав послушным его, Цезаря, воле.

— Что бы ты сказал, мой дорогой зять, если бы я предложил назвать внука Луцием — в честь Тарквиния, царя-реформатора?

— Ты всё говоришь о «внуке», — сдерживая улыбку, заметил Помпей, — и тем самым проговариваешься, что ждёшь только внука. А вдруг младенец окажется девочкой?

— Может и оказаться, — согласился Цезарь, заметно погрустнев. — И всё же мне бы хотелось, чтобы это был мальчик. У тебя, Помпей, уже есть сыновья, есть внуки. Мне же боги дали только дочь, единственную… Я мечтаю о том, чтобы внук продолжил род Юлиев. И чтобы у меня был кровный преемник — тот, кто продолжит начатое мной…

— Простите, что вмешиваюсь, — вежливо кашлянув, заговорил Красс, — но вот именно в этот момент мне захотелось уточнить: что ты, собственно, начал, Цезарь, и насколько это созвучно нашим общим интересам?

— Цель нашего триумвирата остаётся прежней — крепко держаться за власть и подчинить себе всё управление, — изменившимся, жёстким тоном заговорил Цезарь. — Я остаюсь во главе своего войска и продолжаю завоевание новых территорий, вам же предлагаю во владение: тебе, Красс, Сирию, и Испанию — Помпею. Путь к этому один — добиться второго консульства. Все, кто прибыл сегодня в Луку, уедут домой с деньгами и посулами — таким образом вы получите их голоса. Я также намерен послать в Рим большой отряд своих воинов для поддержания порядка на предстоящих выборах. Как известно, успех в достижении власти гарантируют две вещи — войско и деньги, причём одно без другого немыслимо.

Цезарь умолк на мгновение. Его ноздри нетерпеливо раздулись в жёстком изгибе, пронзительно чёрные глаза сузились с затаённой страстью.

— Как только свершится ваше избрание на консульские должности, — продолжил он уверенным тоном, — вы разделите между собой провинции и войско. За мной же будут утверждены мои провинции на следующее пятилетие. Командование над моими легионами я также намерен продлить ещё на пять лет.

— Что ж, твой план заслуживает одобрения, — после короткого молчания заявил Красс; он заметно расслабился и даже стал несколько подобострастен.