- Юлия Николаевна

Дементьева замолчала. Каратаев непроизвольно переглянулся с Бояринцевым. Антов вдруг ослабил узел галстука, будто он был затянут на его горле слишком сильно, и, подняв подбородок, освободил кадык. Он взял со стола пол-литровую бутылку минералки, свернул пробку и, не обращая внимания на стаканы, стоявшие на подносе, сделал несколько глотков прямо из горлышка.
Не спуская с Юлии Николаевны глаз, генерал Бояринцев цепко спросил:

– И что же случилось с маркизом дальше?

– Дальше? – переспросила Дементьева. – Но сначала о том, что происходило с ним вообще. Де Пайетри получил заряд картечи в грудь в Зальцбурге. Несколько итальянских пуль при осаде Ла Косты – и опять в грудь. Он был профессиональным военным, храбрость которого граничила с безрассудством. И все время – бесконечные дуэли. Маркиз ввязывался в скандалы по поводу и без. А дальше… В конце концов, случилась Великая французская революция. Де Пайетри стал так надоедлив и опасен, что оказался одним из первых роялистов, который попал под нож гильотины. Голову его запаяли в свинцовый ящик и собрались утопить в водах Ла-Манша. А тело сожгли, чтобы он снова не смог восстать из мертвых. Но самым удивительным было то, что перед кремацией его осмотрели лучшие медики Парижа.

– И что же? – спросил Каратаев.

– Не только на груди – нигде на нем – не было ни единого шрама. Даже царапины.

Бояринцев медленно закрыл ноутбук, почему-то забыв его выключить.
Подняв глаза на Демину, он спросил:

– Твоя оценка, Юля?

– Регенерация тканей, вызванная адреналиновым шоком, – спокойно сказала Юлия Николаевна. – Или – почти что бессмертие. Маркиз – первый случай в истории. Милиционер ваш – по-видимому, второй.

– Значит, все-таки периодичность… – задумчиво проговорил Каратаев. – Кстати, а что с головой? Утопили ее все-таки или нет?

Дементьева ответила:

– Почтовый бот, плывший в Англию, должен был избавиться от груза где-то на середине пролива. Однако вскоре после отплытия его взяли на абордаж. Кто именно совершил нападение, осталось неизвестным. Хотя на судне и были кое-какие ценности, пираты не тронули ничего, кроме свинцового ящика с головой маркиза. Похищен был именно он.

– Ты полагаешь, это был «Crux Interpretum»? – осторожно спросил генерал.

– Я в этом просто уверена, – ответила Юлия Николаевна. – Орден реален, как и все, что нас окружает. Я твердила об этом столько лет, но вы мне почему-то не верили! И уволили меня из-за того, что я была слишком назойлива! Орден существует до сих пор, да поймите же!

Бояринцев встал и обошел стол. Встал за спиною Деминой. Он положил руку ей на плечо и мягко сказал:

– Я понимаю тебя, Юля. Его существование никогда не было для нас секретом. Это был секрет для других, в том числе и для тебя. Однажды ты узнала больше, чем полагалось тебе знать. Это была секретная информация, обладать которой ты не имела права. И тогда это могло только помешать нашей работе.

Дементьева повернула голову и посмотрела на генерала снизу вверх.

– А сейчас?.. – спросила она.

Бояринцев вздохнул.

– Сейчас? Есть сведения, что орден пытается проникнуть в сферу уже нашей деятельности. Мы пришли к выводу, что на нынешнем этапе ты нам необходима. И решили повысить твой уровень допуска к секретной информации. Теперьтвои знания об ордене могут стать очень полезными. Вот что, Юлия Николаевна. Приказывать я тебе не могу. Но ты должна нам помочь. Нужно найти этого парня и нужно доставить его сюда. Пока нас не опередили. Отправляйся вместе с Каратаевым, Юля. Ты согласна?