Юлиус Эвола, Рене Генон и христианство

Традиционная мысль опирается, главным образом, на различие между проявленным миром, вытекающим из постоянной дисперсии и «внеземным», задуманном как изначальное состояние трансцендентного единства. Это различие между видимым и невидимым мирами довольно точно соответствует доктрине двух природ, которую Эвола изложил в начале своей книги «Восстание против современного мира»: физическая природа, сфера множественности и количества, и метафизическая природа, охарактеризованная единством и качеством. С одной стороны духовный мир, место преодоления различий и антагонизмов, театр coincidentia oppositorum[8], с другой — материальный мир, несовершенная и преходящая эманация первого, вспышка, несущая множественность конфликтов, бесформенное царство количества, materia signata quantitate[9].

Эта общая концепция Изначального Единства, из которой вытекает многообразие, неотъемлемое от проявленного мира, — находит свое отражение в ряде конкретных аспектов традиционного представления о человеке и мире. В связи с человеческим представлением о божественном («идея Бога», которой падре В.Шмидт[10] посвятил объёмную работу), мы упомянем тезис «изначального монотеизма» этого католического антрополога, которому Эвола возносит хвалу в книге «Маски и лики современного спиритуализма». В действительности возможно, что параллельно с созерцанием сверхмира как области Первоначального Единства, духовный характер истоков замыслил Бога как единое Существо, заключившее в себе все противоположности. Подобным же образом Мирча Элиаде объясняет три монотеистические религии — иудаизм, христианство и ислам — определением «монотеистическая революция», что очень мудро, если понимать под «революцией», согласно латинской этимологии этого термина — движение, побуждаемое желанием вернуться к изначальному состоянию. Генон утверждает, что каждая великая традиция обязательно монотеистическая в той мере, в какой она пытается обрести связь с высшим Единством, присущим духовному характеру истоков.

Сама идея Изначальной Традиции находится за пределами отдельных структур, и продолжается в чётко детерминированной части истории религий, в концепции, которая отличает за рамками случайных феноменов, обусловленных течением времени и пространства, единство, что одновременно их объединяет и преодолевает. Так Фритьоф Шуон смог воскресить «трансцендентное единство религий». Метаполитика и метафизика пола предполагают иные проявления Изначального Единства, предшествующего и превосходящего множественность физического мира: это, соответственно, синтез духовной и светской власти, и миф об Андрогине, на который христианская традиция намекает через Слово Святого Луки, Святого Матфея и Скота Эриугены.

В традиционном мировоззрении, идея Изначального Единства, возникла в пору ностальгии по первоначальной эпохе, где различия и конфликты разрешались через общее метафизическое напряжение в интегральном и трансцендентном синтезе.

Эту счастливую эпоху мира, порядка, равновесия и гармонии мы обычно называем Золотым веком, согласно терминологии Гесиода. И это не что иное, как Рай христианской традиции, изначальное состояние высокой духовности, о котором все традиции сохранили светлое воспоминание.