Юлиус Эвола, Рене Генон и христианство

Однако дословные свидетельства иные, от слов Апокалипсиса, согласно которому: «Господь не любит тёплых»[58] до Евангелия от Матфея, где сказано: «Не мир принес я Вам, но меч», продолжаясь в проклятии Иеремии: «Проклят, кто дело Господне делает небрежно, и проклят, кто удерживает меч Его от крови!» Те, кто осуждают христианство от имени «языческой духовности» героическо — воинского типа, предпочитают подчёркивать такие цитаты как «Любите врагов ваших…». Но они забывают о том, что подобные цитаты нужно понимать в эзотерическом смысле.

В зоне некого пространства антихристианских правых, где от случая к случаю смешивались эволианские традиционалисты и сторонники «новой школы», культивировался любопытный парадокс: они обвиняли христианство в продвижении антигероического мировоззрения, одновременно вменяя ему в вину появление в истории посредством насилия. Несомненно, насилие не является героическим по определению. Не более чем когда оно необходимо для восстановления метафизического порядка против несправедливостей случайного социального порядка, «справедливого неравенства», политического отражения первого, взамен ущербному элитизму хищника, характеризующего второй. Таковым является насилие христианства, как насилие любой революции, которая действует в традиционном направлении. Меч, принесённый на землю Иисусом, есть меч очищающий, что сметал семена духовного упадка, и под прикрытием которого «люди доброй воли» могли восстановить Золотой век.

Одной рукой христианство боролось с Царством Зла. Другой — строило Царствие Божие. Поэтому, чтобы понять красивые образы, используемые в Правилах Рыцарей Пречистой Девы, сила льва, которая оживляет руку, должна быть уравновешена лишь кротостью ягнёнка, что наполняет сердце. Требования справедливости постулируют силу льва. Императив мира призывает к кротости ягнёнка. Мир и Правосудие: два великих атрибута Мельхиседека, согласно закону, который, как мы видели, был установлен Христом. Вот почему Христос зовётся «Царём мира» и «Судьёй живых и мёртвых».

Мир, в традиционном христианском смысле этого слова, не эфемерная и хрупкая концепция сосуществования различных интересов и желаний, ограничивающих легализацию победы наиболее сильных. Напротив, она синонимична фундаментальному единству, и никакая аристократия, помимо аристократии духа, не может быть её политической ратификацией. Таким является смысл слов Иисуса: «Мир оставляю вам, мир Мой даю вам». В одном из номеров журнала «Nartex», который мы уже упоминали в других местах, опечаленный Жан — Клод Куин пишет: «Так очевидное нарушение, вызванное применением Номоса, в действительности не является изменением; положив конец изменению, оно, кажется, изменяет какую — то вещь, в то же время не нарушая стабильности всех вещей, и Христос, по — видимому, принеся войну, сохранил мир. Его влияние распространяется на всех суверенных воинов, борющихся за правосудие, восстановление, или скорее, за выражение порядка священной войны».

Временное и очищающее христианское насилие и, следовательно, насилие в целом, реализуемое от имени Традиции, невозможно объяснить ничем, кроме Мира и Правосудия, которые оно желает восстановить на долгий срок, согласно истинному порядку, ниспровергнутому «первородным грехом», всё более скрытому по причине упадка, но явленному, дабы проявиться в Конце Цикла и в начале новой Манвантары. Согласно марксистскому мессианству, он имеет ту же форму, и в перспективе нового возрождённого человечества: коммунизм одновременно оправдывает необходимость насилия в классовой борьбе и «временный» тоталитарный режим. Мы достаточно показали, что «мобилизирующий миф» марксизма — лишь дьявольская карикатура на традиционный Золотой век.

ГЛАВА IV

ХРИСТИАНСКАЯ ЭТИКА И МЕТАФИЗИКА ПОЛА. РЫЦАРСКАЯ ЛЮБОВЬ