Юлька или стальные яйца кавторанга Беляева

Подзависнуть-то подзависла. Но не выпихнулась. И про арест уже откуда-то знает. Информированная, значит, и любопытная. Даже нос свой любопытный уже в дверной проём сунуть попыталась.

— Почему не кормят? Кормят… ток травой… — и трагически вздохнув, оглянулась на стол с остатками моего тюремного обеда, а потом на чуть припухлые щёчки незванной гостьи. — Это, говорят, для фигуры полезно. Ток вот к посещениям совсем не располагает. Укусить и съесть могу!

Американка на намек не отреагировала, ток тож проследила до разноса с тарелкой ненавистной овсянки и остатков швабских блинчиков. Да и чо там выглядывать. Малюсенько узилище моё, даж меньше масенькой каюты «Корейчика».

— Мистер Беляефф может тогда пригласит мисс Джексон в ресторан? Тут рядышком такой прекрасный…

Вот сучка! И накорми, и расскажи, и ублажи! Чо тебе ещё сделать на халяву?

— Мистер Беляев не может, он под арестом…

— Аааа… — прикольно, когда тётеньки строят наивных офигевших дурочек и хлопают распахнутыми глазками. Ну и ротик удивленно открывают. Но и я ещё прочувствовала как это оказывается влияет. Сильно влияет пониже пояса.

Тестостерон… Но я справилась. Не повелась и кормить звать не бросилась.

Промолчали. Пободадись взглядами. Кто победил? Я канеш!

— А вот если мисс Джексон накормит бедного узника, то так и быть — пущу в узилище!

Кажется американку так ещё никто никогда не отшивал. Русский самец её такую красивую променял на кусок какой-то жареной свинины!

Фыркнула. Но как и я справилась. Ток юбки взметнулись. И каблуки по лестнице. Ну и Беляев взвыл:

— Юлька ты дура! Дура! Да как ты можешь так⁉ Она ж ушла…

Сам ты дурак! А я могу! И не так могу!

Могу… Поэтому уже через четверть часа уминала здоровенный кровавый стейк, а не твое это сраное гаспачо! С урчанием вгрызалась, а ты, неудачник, молчи и завидуй!

— Беляефф, это была корейская королева?

Жую. Молчу.

— Беляефф! Я заплатила! Почему ты не отвечаешь⁉

Заплатила она. И чо? Ага, щас я тебе по наглой морде умою нюансами!

— Мисс Джексон, когда я ем, я глух и нем!

— Беляефф! Ты рюсский мошенник, ты обещал поговорить, а теперь молчишь и жрёшь!

А мы уже на ты? Тёть, когда успели-то?

— Мисс Джексон из Таймс. Нью-Йорк Таймс. Я обещал пустить. Вы здесь. А я уже сожалею.

Попыхтела. Ноздри пораздувала. Видимо наш предыдущий разговор в уме прокручивая. Ну крути тётенька, крути. Верти. Замолчала. Отвернулась ток к зеркалу, демонстрируя филейную часть.

Оттопырена, кста. Аж прям поза «попа назад»!

Ждём значит когда мужлан нажрётся и опять на крючок тестостерона? Ну ладно, я тож так умею! А пока ещё кусочек стейка…

Доела. И губы даж салфеткой промокнула. Приступим-с мисс как тебя там?

Встала и… взяла эту мисс из Таймс за нижние оттопыренное девяносто. Крепко так взяла, прижимая к стенке с зеркалом.

Ну а чо? Я наелась, я щаслива! Теперь можно по-быстрому отгрести от разъяренной мисс Таймс по беляевской морде, выставить за это тётино тело за дверь и нормально поспать!

Мне стейк, тёте пощечина и за дверь, Беляеву по морде за дуру — все довольны, я на послеобеденный сон. А кто не доволен — это их проблемы!

Ага, щаз. Размечталась. Чо-то я последнее время их тут ваще понимать перестала. И мужиков, и тёть этих! Аристо чтоб их…

Сначала Беляев, увидя мои телопоползновения, взвыл беременной белугой. Как-будто я у него самый последний кусок хлеба, да прям из пасти вырвала. Или «сардельку» его ненаглядную отчикала. Жалобно взвыл так, тоскливо…

Эт чо? Бабы мужика последней радости лишили, да? Мне нельзя типа? Ток тебе? Терпи Беляев, эмансипация идёт! Да я, если по секрету, и сама не хочу, но оно само вот по морде никак не дастся…

А потом тётя эта в моих руках крутанулась и извернулась. Я на всякий случай одну руку на грудь с филейной части переместила. Ну её, а вдруг психованная, ещё царапаться кинется? Или ещё хуже — бешеная и покусает!

Посжимала. Хорошо легло, отталкивать удобно будет, не соскользнёт. И даже морду беляевскую уже для удара выставила, глаз левый зажмурила.

Готова! Бей!

Ток тётя эта ненормальная с плохо переводимым на русский выкриком типа «Ах, даже так⁉» в меня как бульдозер упёрлась, толкнула, в постель завалила и сама сверху залезла. Воссела. Ещё и платье до панталончиков задрала! Белых. С рюшечками. Мисс, а где же ваш стыд?

— Беляефф, ответь мне срочно! Это была корейская королева?

— О, да! То есть нет, не она!

— В смысле? Да или нет?

— Да нет, наверное…

— Эээ… — русский вам мисс Таймс не английский! Тут и не такое можно придумать, — А кто?

— Королевы!

Тётя с моими штанами процесс прервала, подзависла. Выпрямилась, прядку выбившуюся из под шляпки сдула.

— Беляефф… Их что там несколько было⁉

Ага, щаз прям и скажу! Трусы ток куплю и сразу скажу! И вообще, тёть, я бесплатно не согласна.

— Это коммерческая тайна!

— ЧО⁉

Кажется тётю эту — мисс Таймс — переклинило. Или заклинило. Ну да, знаю, я — стерва! Ещё и пуговица на штанах тугая. Оторвали суккубки итальянские… вот, неудачно пришила. Утром мучилась застёгивая, оторвать даж хотела, а теперь подфартило вот журналистке с ней…