Юми и укротитель кошмаров

Ее тело не было настоящим – мы на этом уже обжигались, – а представляло собой сложное каркасное светоплетение с проекциями, непосредственно прикрепленными к ее когнитивному элементу в том виде, в котором он проявлялся в физической реальности. Но я настолько поднаторел в подобных манипуляциях, что это тело практически ничем не отличалось от состоящего из плоти и крови.

Признаюсь, меня одолела гордость, пока я смотрел, как Художник провожает взглядом Виньетку, отправившуюся готовить ему еду. Я бы даже сказал, что он буквально пожирал ее глазами. Не судите парня строго. Ему ведь было всего девятнадцать, а я, сами понимаете, непревзойденный мастер.

Вскоре Виньетка принесла ему миску лапши и поставила в круглое углубление в столешнице. Хионные линии, подведенные к стойке с обеих концов, соединялись с нагревательным элементом на дне миски, чтобы бульон не остывал даже в холодные килахитские ночи.

Сзади продолжалось состязание едоков, сопровождающееся все более громким смехом и скандированием. Художник разделил майпонские палочки и принялся медленно, с достоинством, есть – как подобало его воображаемому статусу.

– Виньетка, – обратился он, стараясь не слишком громко хлюпать, – скажи, от моего занятия есть польза?

– Конечно, – ответила та, откинувшись на стуле по другую сторону стойки. – Если бы ты не ел лапшу, мне было бы некуда ее девать.

– Да я не о том, – махнул он рукой в сторону сумки, висевшей на причудливой барной вешалке. – Я о работе художника-кошмариста. Это ведь важное дело?

– Ну да, – ответила Виньетка. – Разумеется. Хочешь, историю расскажу? Существовала когда-то страна, где не было ни одного художника-кошмариста. А потом там всех сожрали. Такая вот короткая история.

– Нет, я понимаю, что моя работа считается важной, – поправился Художник. – Но… важно ли то, что делаю конкретно я?

Виньетка наклонилась к нему. Учитывая ее позу, смотреть ей в глаза было весьма непросто. Возможно, вы слышали о криптиках? Виньетка – одна из них. Мой вам совет: старайтесь не заглядывать криптику в глаза. Без маскировки он может искажать пространство и время, и те, кто пытается найти смысл в чертах его внешности, нередко сходят с ума. С другой стороны, у кого из нас никогда не возникало желания показать средний палец линейной последовательности?

– Понимаю, к чему ты клонишь, – сказала она.

– Правда?

– Да. В знак уважения к героическому труду живописца даю тебе семипроцентную скидку на лапшу.

Художник не это имел в виду, но тем не менее поблагодарил кивком. Все-таки он был молод, а работа у него была хоть и важная, но низкооплачиваемая. Семь процентов – это семь процентов.

(Надо сказать, что Виньетка предоставляла скидки лишь в размере простых чисел. Цитирую: «У меня есть стандарты». До сих пор в толк не возьму, что она имела в виду.)

Виньетка отвлеклась на другого клиента, и Художник продолжил с хлюпаньем вытягивать лапшу из теплого наваристого бульона. Лапша была недурна. Кое-кто даже утверждал, что она лучшая в городе. Неудивительно. Если криптики что и умеют, так это в точности следовать инструкциям. Виньетка хранила все приправы для бульона в склянках, вымеряя дозировку до последней гранулы.

Посреди трапезы к бару подошла Аканэ, и Художник отвел взгляд. Девушка надолго не задержалась, забрав напитки для своей компании.

Художник доедал лапшу молча.

– Риса? – спросила Виньетка, заметив, что он почти опустошил миску.

– Если можно.

Она положила ложку риса в остатки бульона, и Художник уплел его за обе щеки.

– Может, поболтаешь с ребятами? – тихо предложила Виньетка, вытирая стойку полотенцем.

– Я пытался подружиться с ними в школе. Ничего не вышло.

– Люди взрослеют. Это отличает их от булыжников. Тебе надо…

– Не надо, – перебил он. – Виньетка, я одиночка. Думаешь, мне важно, что другие обо мне думают?

Она наклонила голову и прищурила глаз:

– Вопрос с подвохом? Очевидно же, что тебе…

– Сколько с меня? – снова перебил он. – С учетом скидки.

– Шесть, – со вздохом ответила Виньетка.

– Шесть? Миска лапши обычно двести кон стоит.

– Скидка девяносто семь процентов, – ответила Виньетка. – Потому что тебе это нужно. Уверен, что не хочешь пообщаться? Могу подойти, сказать, что тебе одиноко. Давай прямо сейчас, а?

Художник положил на стойку монету в десять кон и коротко поклонился. Не дав управляющей шанса сподвигнуть его на нечто полезное, он выхватил свою сумку из грозди таких же. Ему всегда казалось, что статуя-вешалка в ресторане выглядит нелепо. Впрочем, и сам ресторан был странным. Почему бы в нем не стоять вешалке в виде мужика с крючковатым носом и хитрой улыбочкой?

(К несчастью, я был вполне вменяем, когда меня одолела эта напасть. Я внутренне вопил, пока Виньетка покрывала меня с ног до головы медной краской, сочтя мой естественный облик отпугивающим клиентов. Затем она со своей всегдашней практичностью водрузила мне на голову корону с рожками для шляп и опоясала меня широкими ремнями, к которым прицепила еще крючки для сумок и верхней одежды.