Юми и укротитель кошмаров

Порыв ветра заставил полевые растения задрожать и наклониться, но ночные земледельцы продолжали трудиться, размахивая большими веерами, чтобы вернуть посевы в нужное положение. Где-то вдали закаркала гигантская ворона. (На самом деле они не такие уж гигантские, как утверждают; я не видел ни одной размером со взрослого человека. Вот с семи-восьмилетнего ребенка бывают.) Деревенский воронолог быстро успокоил птицу.

Юми захотелось, чтобы кто-нибудь ее утешил. Но ей оставалось лишь положить усталые руки на подоконник и глядеть на медленно вращающиеся побеги, изредка взмывающие в воздух. Привязанное к кибитке дерево тоже подрагивало на ветру, отбрасывая тени на лицо Юми.

Может… выбраться через окно и прогуляться? Ни один земледелец не отважится остановить йоки-хидзё. Юми следовало бы устыдиться подобных желаний, но она уже была сыта по горло стыдом. Когда подливаешь воду в наполненную до краев чашу, излишки неминуемо окажутся на полу.

Она не решилась сбежать, как бы ей этого ни хотелось в ту ночь. Она мечтательно воображала, как выберется из смирительной ночной рубашки. Ей даже спать, как обычному человеку, не позволялось. Даже церемониальная рубашка напоминала о том, кем она была. Избранной с рождения. Благословленной с рождения. Плененной с рождения.

Я… – раздался у нее в голове голос. – Я понимаю.

Испуганная Юми обернулась, и ее душа звонко отозвалась на появление духа. Тот был весьма сильным.

Пленница… – произнес дух. – Ты пленница…

Духи понимали мысли Юми, уж таков был ее дар. Но они крайне редко отзывались на мысли йоки-хидзё. Считалось, что такое случается только в легендах.

Я благословлена, – подумала она, и поклонилась, и вдруг почувствовала себя крайне глупо.

Неужели усталость довела ее до столь безумных размышлений? Она рискует разозлить духов. На Юми снизошло дурное предчувствие: духи откажутся появляться на ее церемониях. Из-за нее деревни останутся без света и пропитания. Как она может отказаться?..

Нет, – подумал дух. – Ты в плену. И мы… мы тоже в плену… как и ты…

Юми нахмурилась и повернулась обратно к окну. Этот дух казался очень усталым. Его голос звучал непривычно, как будто издалека, едва долетая до ее ушей. Она подняла глаза к мерцающему небу и Дневной звезде, что сияла ярче остальных. Неужели дух обращается к ней оттуда?

Сегодня ты славно потрудилась, – сказал дух. – Можем ли мы как-то отблагодарить тебя? Что-нибудь подарить?

Юми затаила дыхание.

Она знала легенды.

Во многих культурах встречаются похожие сюжеты. Порой они заканчиваются ужасно, но не здесь. Здесь подарки духов всегда приводили к удивительным приключениям.

Но йоки-хидзё не следовало жаждать приключений. Юми мешкала. Колебалась, как неуклюже поставленный камень. Затем, в самый трудный миг своей жизни, опустила глаза.

Вы уже благословили меня, – беззвучно ответила она. – Лишь немногие смертные могут получить такой великий дар. Я смирилась с тяготами. Они на благо моего народа. Простите меня за праздные мысли.

Как тебе будет угодно, – ответил далекий дух. – Тогда можешь ли ты сделать кое-что для нас?

Юми подняла взгляд. Такого в легендах не происходило.

Что? – спросила она.

Мы в плену. В ловушке.

Юми взглянула в угол, где на столике лежал дух-светильник, выключенный на время сна. Такие же она делала в тот день для деревенских просителей. Одна яркая сфера, другая темная. Это и есть тюрьма?

Нет, – послал ей мысль дух. – Это не тюрьма… Все гораздо страшнее. Ты можешь освободить нас? Хотя бы попытаться? Есть тот, кто тебе поможет.

Духи в беде? Юми не знала, чем способна им помочь, но знала, что служение духам – ее обязанность. В этом вся ее жизнь. Она йоки-хидзё. Девушка, повелевающая первичными духами.

Я согласна, – ответила она с поклоном. – Скажите, что вам нужно, и я постараюсь не подвести.

Прошу тебя, – произнес дух, – освободи нас.

И все вокруг почернело.

Глава 7

Художник петлял по улицам, выслеживал кошмар, не обращая внимания на барабанящий по голове дождь. Слежка давалась нелегко: темные пятнышки исчезали в дымке. Улицы становились уже, и Художнику дважды пришлось возвращаться, обходя приземистые здания окраинных районов.

Хионные линии здесь были тоньше бечевки, и света едва хватало, чтобы не потерять ориентацию. В конце концов стало так темно, что Художник решил прекратить поиски и вернуться домой. На обратном пути он приблизился к узкому окну, куда сперва не заглянул.