Юмор – это серьезно. Гоголь, Крылов, Фонвизин, Салтыков-Щедрин и Грибоедов

В такой момент появились как комедия Бомарше, так, в свою очередь, и «Горе от ума» Грибоедова. Постоянно отставая на целые десятилетия, если не на столетия, от Западной Европы, наше общество лишь к началу двадцатых годов, после войны 1812 года, прониклось теми самыми просветительными и освободительными идеями, которые вдохновили Бомарше. Лишь в это время появились у нас новые идеалы, олицетворением которых представляется Чацкий с его горячим патриотизмом в виде стремления заботиться не об одном только эгоистическом личном благополучии, но и о благе и процветании отечества, с его неподкупной честностью, гордым сознанием своего человеческого достоинства и свободою от всяких суеверий, светских предрассудков и стеснительных условий общежития, унаследованных нашим обществом от времен татарского ига, византийства и домостроевщины. Все русское общество, и особенно московское, в котором так много было еще застарелой, заскорузлой азиатчины, разделилось тогда на два лагеря, исполненных ожесточенной вражды друг к другу. Комедия «Горе от ума» как нельзя более ярко отражает в себе эту взаимную вражду двух лагерей. В этом отношении пьеса Грибоедова не только сатира и комедия, а самая животрепещущая и потрясающая драма, так как она не ограничивается одним изображением и осмеянием современных нравов; на каждой странице ее развертывается роковая и страшная борьба двух стихий: грядущая и только что расцветшая Европа борется здесь с отжившей Азией, свет – с тьмою, святая правда – с возмутительною ложью, благородная гордая неподкупная честность – с ползучею и пресмыкающеюся низостью, свобода и независимость – с раболепством и прислужничеством.

Как Грибоедов, так и все передовые его современники и единомышленники играли роль пионеров, проповедников тех новых просветительных идей, которые пришли к нам в оппозицию заскорузлой азиатчине Фамусовых и Молчалиных, – и они вполне походили на пионеров-новаторов в двух отношениях.

Во-первых, как все такого рода люди, они были горячие и необузданные проповедники своих новых идей, пророки, которые только и делали, что старались при каждом удобном случае «глаголом жечь сердца людей», не обращая внимания на «метание бисера перед свиньями» и на то, какое впечатление и влияние производит их проповедь. Таков и Чацкий – это яркое олицетворение современников Грибоедова. Глубоко заблуждаются те люди, начиная с Белинского, которые видели неестественность и ходульность образа Чацкого в том, что он с первого же появления на сцене и до выхода в четвертом действии только и делает, что обличает, порицает и проповедует, вечно находясь в более или менее взволнованном и приподнятом душевном состоянии. Но ведь Чацкий вовсе не принадлежал к числу тех рассудительных молодых людей, которые, являясь в свет, чтобы блистать и составлять карьеру, знают, когда, кому и сколько следует высказать, а когда – промолчать. Чацкий был именно одним из тех безрассудных проповедников, которые, являясь первыми провозвестниками новых идей, готовы бывают проповедовать даже и тогда, когда их никто не слушает, как это и вышло с Чацким на балу у Фамусова.

И, во-вторых, передовых современников Грибоедова ожидала печальная участь всех пионеров, которые всегда оказываются не только не понятыми и осмеянными практическими мудрецами пошлой рутины, но так или иначе устраненными как люди беспокойные от дел. Последователям всегда приходится идти по трупам предшественников. Все мало-мальски выдающиеся современники Грибоедова, начиная с него самого, так или иначе ушли из жизни трагически.