Юмористические приключения мистера Хокинса

Мягко покачиваясь, машина остановилась. Мы заземлились, так сказать, на телеграфные провода.

– Вот и конец этой пробной поездке! – едко заметил я. едко заметил я. – Эпилог будет состоять из картины, которую мы создадим, разбрасывая наши мозги по зеленой траве внизу.

– Ой, тьфу, тьфу! – сказал Хокинс. – Ничего серьезного. Я просто включу пропеллер на реверс, и мы поплывем назад.

– Ну, подожди минутку, прежде чем запустить его, – сказал я. – Они что-то кричат.

– Не прыгайте! Не прыгайте! – кричала толпа.

– Кто, черт возьми, собирается прыгать? – сердито ответил Хокинс, перегнувшись через борт.

– Дураки! – заметил он обращаясь ко мне.

– Крюк и лестница уже на подходе! – продолжал задорный голос.

– Ну, что ж, они получат по заслугам, – огрызнулся Хокинс. – Мы будем на земле раньше, чем они сюда доберутся.

– Почему бы не подождать? – сказал я. – Так мы точно спустимся в целости и сохранности, и неизвестно, что можно натворить, запуская механизм. В нем запутались провода, и они могут оборваться и утащить нас вниз, или покалечить нас, Хокинс.

– Кряк! Кряк! Кряк! – кисло ответил Хокинс. – Продолжай крякать до самой смерти, Григгс. Если кто-нибудь когда-нибудь объявит конкурс на пессимистичного алармиста, послушайте моего совета и участвуйте в нем. Вы выиграете. Я собираюсь запустить двигатель и выбраться из этого места.

Он потянул за рычаг заднего хода, и двигатель весело зажужжал. Машина издала серию нездоровых судорожных содроганий, но не сдвинулась с места.

Из толпы донеслось: "Эй! Эй!".

– О, посмотрите, о чем они сейчас воют, – прорычал Хокинс.

Причина их воя стала очевидной.

Пинг! Пинг! Пин! Один за другим, перерезанные машиной на две части, телеграфные провода обрывались!

– Прекратите! Прекратите, Хокинс! – кричал я. – Вы портите провода!

– А что, если так и будет? Это позволит нам выбраться, не так ли?

– Видите ли, – сурово сказал я, – если вдруг мудрое Провидение убережет нас от того, чтобы нас сорвало вниз и разнесло на куски, подумайте о счете за ремонт, который вам придется оплатить. Остановите двигатель, Хокинс, или я сделаю это сам.

– Хорошо… – с сомнением произнес изобретатель. – Ну вот! Теперь будьте довольны. Я остановил его, и мы будем ждать, пока нас спустят по лестнице, как пару сбитых с толку итальянок во время пожара в доходном доме.

Хокинс сидел, угрюмо нахмурившись. Я с облегчением вздохнул и стал осматривать местность на предмет появления лестницы.

Однако ее долго не было. А пока мы висели в пространстве: над нами – резвящийся воздушный шар, а внизу – мотор Хокинса, предусмотрительно оставивший невредимым небольшую часть имущества телеграфной компании, шесть телеграфных проводов и бурлящая толпа.

Но лесница была уже не за горами, и мы казались в полной безопасности, пока…

– Что это шипит, Хокинс? – спросил я.

– Не знаю, – мрачно ответил он.

– Тогда почему бы вам не попытаться выяснить это? – резко сказал я. – Мне кажется, что мы очень сильно зависим от этих проводов.

– В самом деле?

– Да.

Я бросил взгляд на полог воздушного шара.

– Великий Скотт, Хокинс, шар пропускает воздух!

– А? Что? – вскричал он, внезапно воодушевившись. – Где, Григгс, где?

– Я не знаю. Но именно это и происходит. Посмотрите, как провисают провода – с каждой секундой все больше и больше.

– Призрак Великого Цезаря! Прислушайтесь. Да, провода, должно быть, задели аварийный клапан. Газ просто вытекает из баллона. И машина становится все тяжелее и тяжелее. А мы просто упираемся в эти шесть проводов, Григгс! О, Господи!

– А сейчас, Хокинс, мы порвем провода и упадем? – предположил я с вынужденным спокойствием.

– Да, да! – вскричал изобретатель. – Что же нам делать, Григгс, что же нам делать?

Как я ни был напуган, я не понимал, чего можно добиться истерикой.

– Я полагаю, – сказал я, – что самое лучшее – это сидеть тихо и ждать конца.

– Да, но подумай, парень, подумай об этом ужасном падении! На сорок футов, если в дюймах!

– Полно.

– Да нас просто разнесет в щепки!

– Возможно.

– Вот идиоты! Идиоты! – бушевал Хокинс, потрясая кулаками над толпой. – Почему они не взяли с собой пожарную сеть? Почему ни у кого из них не хватило ума достать ее? Тогда мы могли бы прыгнуть.

Дзынь! Первый из шести тросов оборвался.

Дзынь! Второй последовал его примеру.

Теперь автоаэромобиль Хокинса очень изящно балансировал на четырех тонких тросах, а воздушный шар уменьшался с душераздирающей быстротой. Снизу доносились звуки волнения, то тут, то там раздавались сдавленные стоны, а затем и крики ужаса, когда кто-то из вновь прибывших осознавал наше положение.

– Хокинс, – торжественно сказал я, – почему бы тебе прямо сейчас не дать клятву, что если мы когда-нибудь выберемся отсюда живыми…

Дзинь! – прозвучал третий сигнал. Машина на мгновение мягко покачнулась.

– Ты никогда не будешь ничего изобретать, пока жив?

– Григгс, – дрожащим тоном сказал Хокинс, – я почти верю, что ты совершенно прав. Где на земле может быть этот крюк и лестница? Да, вы правы. Я это сделаю… Ты их уже видишь, Григгс? Я сделаю это! Я клянусь…

Дзынь! Дзынь! Дзынь!