Юмористические рассказы

- Этим обоям всего десять лет, - сказал я.

- Да, - ответил он. - Но за это время цена на них поднялась вдвое.

- Хорошо, - сказал я твердо. - Если так, вы должны повысить квартирную плату на двадцать долларов в месяц.

- Нет, не должен, - ответил он.

Этот неприятный разговор повлек за собой явное охлаждение между нами на несколько месяцев.

Последующие наши столкновения носили еще более острый характер. Все помнят резкое увеличение квартирной платы в связи со страшным ростом цен на строительные материалы. Наш хозяин отказался повысить плату за квартиру.

- Цены на строительные материалы выросли по меньшей мере на сто процентов, - сказал я.

- Прекрасно, - ответил он. - Но я ничего не строю. Я всегда получал десять процентов на капитал, вложенный мной в эту собственность, и продолжаю получать их.

- Подумайте о вашей жене, - сказал я.

- Не хочу, - ответил он.

- Но вы обязаны думать о ней, - настаивал я. - Довожу до вашего сведения, что только вчера я прочел в газете письмо некоего домовладельца одно из прекраснейших писем, какие мне когда-либо приходилось читать (я хочу сказать - из писем домовладельцев), и он пишет там, что рост цен на строительные материалы вынудил его подумать о жене и о детях. Такой трогательный призыв!

- Меня он не трогает, - ответил мой домовладелец. - Я не женат.

- Ах, так! - сказал я. - Не женаты.

Пожалуй, именно тогда мне впервые пришла мысль, что этого человека следует устранить.

Затем последовал ноябрьский эпизод. Очевидно, все мои читатели помнят о пятидесятипроцентном увеличении квартирной платы, которое было предпринято, чтобы отпраздновать День перемирия.* Мой домовладелец отказался присоединиться к сей торжественной акции.

______________

* День перемирия - 11 ноября, день, когда в Америке отмечается заключение мира после первой мировой войны 1914 - 1918 годов; с 1954 года именуются Днем ветерана.

Подобное отсутствие патриотизма у этого человека привело меня в сильнейшее негодование. Точно такая же история произошла при повышении квартирной платы, которым было решено ознаменовать приезд к нам маршала Фоша, а также позднее - когда квартирная плата была поднята, если не ошибаюсь, на двадцать пять процентов в честь демобилизованных участников войны.

Это было чисто патриотическое движение, которое возникло стихийно, без всякой предварительной подготовки.

Я сам слышал, как многие солдаты говорили, что это был первый сюрприз, которым их встретила родина, и что они никогда его не забудут.

Еще через некоторое время последовало новое увеличение квартирной платы, организованное в честь приезда принца Уэльского. Лучшее приветствие трудно было бы придумать.

Мой домовладелец - увы! - оставался в стороне от всех этих проявлений патриотизма. Он ни разу не увеличил квартирную плату.

- Я получаю свои десять процентов, - повторял он, - с меня хватит.

Теперь я понимаю, что парез или склероз, очевидно, полностью завладели какой-то долей или даже целым полушарием его головного мозга.

Я стал обдумывать план действий.

Решающий момент наступил в прошлом месяце. Квартирная плата была резко - и совершенно правильно - повышена с целью уравновесить падение немецкой марки. Это мероприятие было, разумеется, основано на солидных аргументах, понятных каждому деловому человеку.

Совершенно очевидно, что, если бы мы ничего не противопоставили падению марки, это могло бы погубить нас. Дешевая немецкая марка позволила бы немцам отобрать у нас наши дома.

Я ждал три дня, тщетно надеясь получить извещение о повышении платы за мою квартиру.

Потом я отправился к хозяину в его контору. Не отрицаю, я был вооружен, но у меня было смягчающее обстоятельство: я знал, что мне придется иметь дело с человеком ненормальным, с душевнобольным, с человеком, у которого половина головного мозга уже поражена склерозом.

Я не стал тратить лишних слов на предварительные объяснения.

- Вам известно о падении немецкой марки? - спросил я.

- Да, - ответил он. - И что же из этого следует?

- Ничего, - сказал я. - Намерены вы повысить плату за мою квартиру или нет?

- Нет, - произнес он упрямо. - Не намерен.

Я поднял револьвер и выстрелил. В эту минуту он сидел ко мне боком. Всего я произвел четыре выстрела. Сквозь дым мне удалось рассмотреть, что первый из них разнес в клочки его жилет, второй сорвал с него воротничок, третий и четвертый пробили на спине подтяжки. По-видимому, он был в состоянии коллапса. Сомневаюсь, чтобы ему удалось выбраться на улицу. Но даже и в этом случае он, безусловно, не смог бы уйти далеко.

Я оставил его там, где он был, и, как уже сказал, отправился в полицию.

Если Союз квартиронанимателей наградит меня медалью, я хочу, чтобы это было сделано с полным пониманием того, что произошло.

ИЗ СБОРНИКА

"В САДАХ ГЛУПОСТИ"

(1924)

ЛИТЕРАТУРА БИЗНЕСА

ВМЕСТО ВВЕДЕНИЯ