Юная Венера

С помощью адаптационного костюма Дарти прошла пятьсот километров на запад. Горы Максвелла теперь терялись в дымке и облаках, наполовину скрытые за горизонтом. Она двигалась быстро, карабкаясь, ползая и прыгая в джунглях, хотя теряла время на добывание пищи для костюма. Отпускать его кормиться самостоятельно она не решалась после истории с болотными тиграми. Ей приходилось придерживать и перевязывать руку – костюм сросся, образовав удобную люльку, – и для подавления боли питаться полужидкой кашицей. Кости срастутся неправильно, конечно, и, когда она вернется, придется сращивать их заново, но это мелочи. Оболочка фильтровала токсины и аллергены, попадавшиеся с пищей, переваривала некоторые углеводы, белки и жиры, производя мягкую, немного сладковатую и богатую питательными веществами пасту, безопасную для Дарти. Она высасывала ее из тюбика по мере необходимости, раздавливая между языком и нёбом, прежде чем проглотить липкую массу.

Вода никогда не была проблемой, точнее проблема была в том, что ее слишком много. Это Венера. Вода хлюпала при каждом шаге. Она текла сверху и проникала в карманы. Сухим оставалось только то, что было гидрофобизировано, но покрытие уже начинало стираться на многих вещах. Кокон Дарти теперь всегда был сырым. Даже костюм, идеально прилегавший к коже, становился то душным, то липким в зависимости от температуры.

Костюм также фильтровал ее кровь, извлекая токсины, накапливающиеся от усталости. Но этого было недостаточно. Сон есть сон, и его ей постоянно не хватало.

Пейзаж становился все более странным и причудливым. Вокруг все так же простирался лес, прерываемый разве что полосами болот, но теперь среди них появлялись возвышения фумарол, курились оранжевые и красные столбы, выпуская струи горячего пара между обваренными, пожелтевшими листьями. Дарти видела один извергающийся гейзер; она заметила, что там, куда била струя, в кронах деревьев сквозил просвет. Но вьющиеся травы обвили даже бугристые известняковые валуны с наветренной стороны.

После пяти марш-бросков и пяти… попыток поспать Дарти начала признавать, что она отчаянно, отчаянно хочет домой.

Но конечно же, она не пойдет туда с пустыми руками.

Ее рука болела уже меньше. Это положительный момент. Но в целом она была измотана, чувствовала сырость и холод, и какая-то жирная коричневая пиявка хотела присосаться к ее костюму. Это был новый вид, неизвестный науке, и Дарти сдержалась.

Кракен пыталась связаться с ней каждые несколько часов.

Она не отвечала, потому что понимала, что, стоит только ей начать говорить, она будет просить Кракен приехать и забрать ее отсюда. И тогда она никогда не сможет посмотреть в глаза другим венерианцам.

На Венере не так уж много жителей.

Дарти решила доказать свою теорию или умереть, пытаясь сделать это.

С Замин тем не менее она связывалась. Они болтали о болотных тиграх. Как и следовало ожидать, Замин пришла в восторг и сказала, что она опубликует это, указав Дарти в качестве исследователя.

– Расскажи про опасности тоже, – машинально сказала ей Дарти.

– О да, конечно, – ответила Замин. – Дар… ты там в порядке?

– Рука болит, – призналась Дарти. – Хотя лекарства действуют. Я даже могу поспать немного. В сухой постели.

– Да, – сказала Замин, – ты можешь, не сомневаюсь. Держи Кракен в курсе.

– Она узнает, если я умру, – сказала Дарти.

– Она хороший друг, – ответила Замин. Очень ловко она говорила о Кракен, но не о Кракен и Дарти. – Я беспокоюсь о ней. Знаешь, она была невероятно добра ко мне и поступала великодушно, когда у меня были настоящие трудности. Она…

– Она великодушная, – сказала Дарти, – гениальная и харизматичная. Я знаю это лучше, чем кто-либо. Слушай, мне нужно смотреть под ноги, не то я сломаю вторую руку. Тогда вам придется доставать меня отсюда. Ты хочешь, чтобы я выглядела как идиотка?

– Дар…

Она прекратила разговор. Еще несколько часов после этого она чувствовала душевный подъем, по крайней мере когда забиралась в кокон, кормила костюм, но усталость быстро взяла свое, и она уснула.

Дарти проснулась шестнадцать часов и двенадцать минут спустя, не понимая, где она, и с болью во всех суставах. Девяносто секунд ушло на то, чтобы вспомнить, что она в костюме, в коконе, в пятидесяти метрах над уровнем земли, совершенно измотанная и с тяжелой головой от количества съеденного болеутоляющего. Затем она сориентировалась во времени.

Машинально собрав и уложив вещи, она сползла вниз по лозе и встала в раздумьях посреди подлеска. Приближалась ночь, долгая ночь; у нее еще было время вернуться на базу, не вызывая помощи, и теперь каждый день увеличивал опасность.

Она бежала дальше.

В следующий раз, когда она отдыхала и пополняла ресурсы, ее вызвала Кракен.

– Да, дорогая? – стиснув зубы, сказала она.

– Привет, – произнесла Кракен. Повисла пауза, и Дарти чувствовала, как она с трудом подавляет свои эмоции. Шаг. Шаг. Пока ноги несли ее, ничто не могло ее поймать. Эта боль в груди только от быстрого бега. – Замин говорит, что беспокоится о тебе.