Юнглинг

— Что ж, вот тебе еще один урок. Надеюсь, хоть он заставит некоего Рейна Дакари почаще смотреть в сущность вопроса. Для понимания, что такое шестая Форма, необходимо посмотреть назад, вглубь истории. Стиль Ниман, — начал Драллиг, заложив руки за спину и глядя мне за спину, — был разработан Королевскими мачетеро примерно двадцать четыре с половиной тысячи лет назад, еще до Первого великого раскола. — Тут он перевел на меня взгляд и спросил: — Надеюсь, ты знаешь о нем.

— Первый великий раскол, начатый Легионами Леттоу, состоящими из павших во Тьму джедаев, — произнес я бодро.

— Да, — вновь расфокусировал взгляд Драллиг. — Один из многих спорных моментов в истории Ордена. Именно Легионы первыми взяли на вооружение стиль Ниман. — Хех, может, потому и проиграли. — И был он настолько хорош, что после победы джедаи позаимствовали его себе, преобразив со временем в классическую шестую Форму. — М-да, поторопился я. — Единственную обоерукую Форму из семи.

Ну, нифига себе. Первый раз такое слышу.

— А как же… ну…

— Путаница понятий. Ниман — Джар'кай, это как пятая Форма Шиен — Джем Со. Просто со временем именно Джар'кай стали ассоциировать с двуручным боем. Хотя справедливости ради стоит отметить, что изначально это были два разных стиля. Переплетенные за тысячелетия в единую Форму. Но тот изначальный Джар'кай, разработанный Йовшинскими мечниками, к современному имеет мало отношения. Примерно как Соресу и Шиен. Основа-то одна, но Формы все-таки разные.

Тот Ниман, — продолжал Драллиг, — который знаешь ты и, что уж тут, большинство джедаев, это последствия Руусанской реформы, после которой многое было забыто. И, — вздохнул он, — не факт, что восстановлено. В той битве на Руусане погибло большинство джедаев, практически все военные силы Ордена. А те, кто остались, в фехтовании разбирались весьма посредственно. Неудивительно, что они считали первый уровень Нимана всей Формой. А джедаи, пришедшие им на смену — неэффективной и неполноценной. Что интересно, из-за этого мнения Ниман на протяжении столетий дорабатывали и совершенствовали, так что сейчас даже первый уровень тянет на полноценную Форму. Причем все эти доработки, не только усилили первый уровень, но и гармонично наложились на весь Ниман в целом. К сожалению, дипломаты да и другие джедаи мирных профессий, которые в основной своей массе и изучают этот стиль, не заходят дальше первого уровня, поэтому и репутация у этой Формы… несколько неверная. Даже смешная, с какой-то стороны. Согласись, довольно забавно считать стиль, созданный для войны, перенятый джедаями из-за своего высокого боевого потенциала и отточенный тысячелетиями войн — дипломатическим. Интересная у Ордена получается дипломатия. — А ведь и правда, довольно иронично. — Шестая Форма — это прежде всего атакующий стиль, использующий двуручный бой. Так получилось, что за последнюю тысячу лет стилем двуручного боя стал считаться Джар'кай, в то время как Ниман скатился до жалкой основы, из которой, как принято считать, можно создать свой собственный стиль, — вздохнул Драллиг. — Точнее, считается, что это проще всего. А как по мне, то просто пытаются показать, как этот урезанный Ниман хорош. Мол, изучайте его, тут вам и свой стиль, и отсутствие минусов, и Джар'кай…

Господи, интересно-то как. Кто бы мог подумать, Ниман, этот жалкий Ниман, скрывает такое. Все-таки умеет Драллиг возбудить любопытство к своему предмету.

— Хочу.

— А?

— Хочу изучать шестую Форму.

— Оу. Даже не хочешь обдумать? Все-таки планомерное изучение всех стилей тоже имеет немало плюсов, — ответил он мне, посмеиваясь.

— Да ну, — махнул я рукой. — Толку-то. Максимум, что я сумею изучить, это основы.

— Не скажи, — покачал он головой. — С обычными детьми возможно. Да, собственно, так и есть. У меня, замечу. Но вот с тобой ситуация несколько иная. Я вообще-то не люблю хвалить учеников, но ты… у тебя какие-то аномальные способности к фехтованию. — Черт, приятно-то как. — Тут даже не похвала, а констатация факта. Фактически… — замолчал он на пару мгновений, подбирая слова, — ты мое полотно. Картина, которую я рисую. Ты, Дакари, сейчас проглотишь все, что в тебя не впихни, и только от меня зависит, насколько ты станешь силен к своему тринадцатилетию. Моя гордость и мое тщеславие. Хоть и не положены эти чувства джедаю.

Довольно откровенно. А если б на моем месте был обычный ребенок? Зазнался бы ведь.

— А вы не боитесь, что я возомню о себе невесть что?

— Я узнал тебя достаточно хорошо, чтобы не бояться этого. Проверил со всех сторон, так сказать. Ты, Дакари, вызов мне, моя проверка. Что смогу я за оставшиеся шесть-шесть с половиной лет воспитать из тебя. И будь уверен, я бы не взялся за эту работу, будь ты просто сверхспособным ребенком.

Кстати, я заметил, что слова «гений» он все-таки избегает. И что это значит? То ли все же боится вселить в меня тщеславие, то ли я все же не гений. Эх. Лучше, конечно, первое, но, скорей всего, второе. Хотя…

— Наставник, я гений?

— Кха… — подавился он. — Кхм, — прокашлялся. Помолчал и выдал: — Да, ты гений.

Ха! Хм…