Настоящей любви-то у них ещё, думается, и не было. А если в прошлом какая-то влюблённость и была — как же девчонкам и без влюблённостей? — то давно прошла и настоящей любовью не являлась. И сейчас, Серёга точно знал, ни у одной из его сонбе не было парня. Контракт, понимаешь, запрет на отношения, плюс почти полное отсутствие свободного времени. Когда уж тут влюбляться? А ведь хочется.
Ну всё, поплыли подруги, закручинились, расквасились. СонЁн вся в меланхолии, смотрит на Юну, не отрываясь. ИнЧжон за голову схватилась. КюРи сидит, глазки в пол, губы надула, печалится; БоРам носом шмыгает, слеза по щеке бежит, а она и не замечает. ХёМин лежит на столе, того гляди заплачет. ДжиХён вообще забилась в уголок и откровенно ревёт. Между прочим, взрослые ведь они уже девицы, личную жизнь пора устраивать, вот и принимают близко к сердцу такие, вроде бы, совсем простые, но такие ранящие душу слова.
Последний куплет ЮнМи тут же на ходу слегка переиначила, специально для девчонок, ничего так получилось, видно, что им это понравилось, даже заулыбались сквозь слёзы, вот, мол, и про нашу группу песня есть.
Заключительный припев пели уже все вместе, негромко и проникновенно, почти как на девичьих посиделках в России, и так здорово получилось, что даже у самой Юны в сердце что-то дрогнуло:
— А знаете что? — сказала, вытерев слёзы, БоРам. — Плевать в самом деле на всех этих хейтеров и трусливых фанатов. Пусть себе отписываются. Главное, что мы вместе. Правда ведь?
— Да, — кивнула СоЁн. — Но это так верно, что в жизни всё проходит. И так печально.
— Потрясающе, — вздохнула ХёМин. — И как только у тебя такие песни получается придумывать?
— Они сами прилетают в мою голову из других миров, — честно призналась ЮнМи, но всё подумали, что она просто пошутила.
— Кхм-кхм, — сказал давно уже стоявший за дверью менеджер Ким. — Президенту СанХёну показывать будем?
— Обязательно покажем, — согласилась ЮнМи. — Господину СанХёну тоже не вредно задуматься о том, что всё в этом мире рано или поздно пройдёт. И поэтому на некоторые вещи можно иногда смотреть сквозь пальцы.
— Кхм-кхм! — сказали тогда все хором. — Мы надеемся, что президента СанХёна ты свергать не собираешься?
— Я ещё размышляю над этим вопросом, — скромно потупилась ЮнМи и тут же звонко расхохоталась, глядя на обескураженные физиономии подруг и менеджера Кима.
* * *
— Ну вот, на этот раз мне даже делать ничего не пришлось, — хихикнула ЮЧжин. — Нищенка сама себя угробила. Всё, теперь ей точно конец… хочется верить. Да и хейтеры постарались, раздули скандал так, что это цунами уже не остановить. А самое главное что, а главное то, что я здесь совершенно не при чём. И не докажете.
Она вновь набирает известный только ей номер:
— ХванДонг, надеюсь наш обиженный ещё не успел передать объекту те документы, о которых я в прошлый раз говорила?.. Что-о-о? Чэнг-чанг! (чёрт побери!) Зачем же вы так торопитесь-то? Говоришь, Я САМА приказала сделать побыстрее? Ну да, приказала, не думала, что всё так повернётся. С этой нищенкой ничего нельзя заранее просчитать. Ладно, всё, проехали. Нет, деньги возвращать не надо, ваша работа ещё не окончена. Я сдаваться не намерена. Есть у меня подозрение, что гадина опять выскользнет. Да, кстати, как она отреагировала на признания этого… якобы обиженного мной?
— Госпожа, она рассмеялась и попросила передать вам письмо.
— Рассмеялась? То есть решила меня позлить? А что за письмо? Она что, написала настоящее письмо? На бумаге?
— Так и есть. И прислала его в именном конверте со штампом "Агдан".
— Непонятно. Почему она не скинула мне его на почту или не послала обычную эсэмэску? В чём смысл?