Юнона

Магда лежала у нее на коленях, прикрыв круглые черные глазки, и явно балдела. Нэлл то осторожно почесывала ей пушистые щечки, то перебирала шерстку на загривке, то гладила шелковистую спину. Она прекрасно чувствовала, где именно крыса желает быть поглаженной и почесанной — их контакт сохранялся, несмотря на то, что Нэлл давно вернулась в реальность.

— Она тебе не мешает? — откликнулась Марика. — Я могу позвать ее обратно.

— Нет, мы прекрасно проводим время.

Марика хмыкнула.

— Кстати, ты нашла рен, посвященный Клементине? — спросила Нэлл.

— Нашла, — вздохнула биолог. — Их там три штуки. Мозги как в бетономешалке побывали.

— Аналогично, — ответила Нэлл. — Может, нам стоит подумать над их переводом?

— В смысле?

— Над способом представить их в удобном для человеческого восприятия виде. Чтобы на Земле тоже могли с ними ознакомиться.

— Ты о переносе информации с 3D-видео на глиняные таблички? — усмехнулась Марика.

— Ну, типа того.

— Так псевдозонд Тома, вроде, для этого и предназначен.

— Как оказалось — нет. Это ж виртуальная копия Ио-Орбитера. Для исследования планет с орбиты он подходит, для парения в атмосфере — нет.

— А как же ролик про Клементину? — удивленно спросила Марика, но через несколько секунд довольно хмыкнула. — А.

— Что «А»?

— Теперь понятно.

— И что тебе понятно?

— Это была ловушка для нашего капитана. Патрону очень нужен Том.

Нэлл вспомнила слова Линды за обедом и нахмурилась.

— Не слишком-то это честно с его стороны, ты не находишь?

— Чепуха! Если бы Том сам этого не хотел, патрон бы его не трогал. Мелиссу он не трогает.

— Все равно нечестно, — буркнула Нэлл.

Легко поступать правильно, не имея соблазнов, думала она, рассеянно поглаживая Магду и глядя на сияющий цветок лотоса на постере. Легко сказать себе, что нет никакой надежды, если видишь в глазах холодное и твердое «нет». Но смотреть, как Си-О снова и снова аккуратно нажимает на слабые места Тома, и видеть, как того с каждым днем затягивает все глубже, видеть и все равно не знать, чем все закончится — испытание не для слабонервных.

— Ладно, — сказала Марика. — Сейчас еще немного отдохну, и подумаю, что можно сделать с реном про Клементину. Ты тоже подумай, ОК?

— Ага. Договорились.

Ей снился сон — а может, это был и не сон вовсе, а обрывок чужой памяти. Она летела, исполненная сосредоточенной решимости отыскать и уничтожить Фага — cовершенное существо с цветозапахом тантала и ванадия, титана и хрома, сияющее яростным голубым огнем. Мысль о предстоящем убийстве была и тревожной, и необыкновенно притягательной. Оно сулило новый опыт и, кроме того, было оправдано необходимостью. Фага НУЖНО было уничтожить.

Она заметила колючее голубое сияние издалека и ощутила холодное наслаждение — наслаждение пули, летящей в цель. Фаг не ускользал и не пытался скрыться. Она знала, что теперь, когда больше ни одна Станция не примет его Слепок, его достаточно просто разрушить — надо лишь разорвать связи, делающие его единым целым. Только разрушить, и больше ничего — но она захотела его почувствовать. Изучить, отыскать его слабые места, подчинить себе, как она подчиняла других, а если не выйдет, ощутить его разрушение изнутри. И она приказала ему открыть свой разум.

Это было ошибкой, едва не стоившей ей жизни. Фаг с готовностью развернул коннектор, связывая их разумы в единое целое. И ударил — едкой, ледяной, концентрированной, изощренной ненавистью, на какое-то время почти парализовавшей ее сознание. Эта ненависть проникла во все уголки ее души, отозвавшись в ней бессилием и невыносимой болью. Эта ненависть навсегда отравила бы любые ее Искры, если бы она не достигла уже шестой стадии и не потеряла способность их создавать. Эта ненависть вызвала к ней навязчивое стремление к саморазрушению, такое сильное, что она едва ему не последовала.

И все-таки она удержала контроль. Она скользнула своим разумом в разум Фага, отыскивая в нем хоть какую-то слабость — но ничего не нашла. Он не боялся боли и не ведал страха. В его памяти не было ни любви и доверия детеныша к своей матери, ни радостной готовности подчиниться Королеве улья, ни даже стремления организовать мир в соответствии с Планом. Это существо действительно было совершенно — совершенно в своем стремлении убивать.

Разрывая контакт, она чувствовала себя побежденной. Никакого удовольствия, одна только необходимость. И она ударила Фага мощным сгустком энергии, разрушая связи между его атомами и сами атомы, превращая его в стремительно расширяющееся облако раскаленной плазмы…

Нэлл пришла в себя с лицом, мокрым от слез. Ее душа была переполнена ледяной тоской и ощущением собственной никчемности. Не имело никакого смысла цепляться за жизнь, не было смысла в самой жизни. Они все — только случайная пляска атомов, мерзкая копошащаяся плесень в холодном и враждебном мире.

Она открыла глаза и посмотрела в потолок. Отвращение к себе было конкретным до тошноты — и вместе с тем у него не было никакой разумной причины.