Юность

– Не, в мои фантазии Оля точно не входит!

Оля сидела почти багровая, но смеялась вместе с нами. Обошлось почти без оскорблений и упрёков со стороны Егора, он был на удивление адекватным. Конечно, отпускал шуточки про мои «карликовые сиськи» и «любовь к нищебродам», но звучали они слишком уж безобидно. Проболтала я с ребятами до одиннадцати вечера, домой пришлось ехать на такси.

Год обещал быть интересным.

Глава 7. Море

Третья четверть началась слишком спокойно. Ни скандалов, ни шумных тусовок, только бесконечные напоминания о предстоящем ЕГЭ. Помню, в десятом классе учителя постоянно говорили о сложности следующего учебного года. Но для нас это было всего лишь страшной сказкой, которая забывается уже на следующей день. И вот в разгаре этот «следующий» год, а у выпускников уже сдают нервы.

Одноклассники хвастались выбранными ВУЗами. Таня, которая шла на красный диплом, готовилась к поступлению в медицинский; Сонька вообще заграницу сваливает. Когда она невзначай упомянула, что уже два года кодит для канадской компании, мне стало как-то тошно. Даже Карина уже определилась с будущим – попытается поступить в Институт Культуры на театральную режиссуру, она давно посещает театральные курсы, а в школе помогала организовывать большинство праздников. У всех столько грандиозных планов, масштабные цели, а я… Я умею только рисовать. Мой уровень едва ли дотягивает до среднего выпускника художественной школы, а кому нужен посредственный художник? Разве что пойти в колледж и работать потом учителем ИЗО…

Лера нацелилась в Москву, прямиком в МГИМО, на факультет юриспруденции. На переменах она штудировала всевозможные юридические книги и статьи, совершенно забыв про основные предметы. В сумке она постоянно таскала конституцию – уж не знаю, ради пафоса или реально читала. Я искренне желала ей провалиться. Не со зла, конечно, а так, по-дружески.

Мы с ней так и не помирились. Точнее, не так. Она даже не пыталась со мной помириться. После новогодних каникул она, как ни в чём небывало, села на своё обычное место рядом со мной и начала вещать о своих идеальных праздниках на горнолыжке с Костей. Меня в который раз поразила её безграничная наглость, но внутри я испытала огромное облегчение. Мне не пришлось опять ловить её в коридорах, чтобы заявить о своём прощении. Да, она виновата. Да, сначала я твёрдо решила прекратить нашу дружбу. Но мне оказалось не по силам выбросить пять лет дружбы из-за какого-то парня. Кстати, Влад мне по секрету поведал, что Левин очень жалел о случившемся – он перестал отвечать на Лерины сообщения, а с друзьями предпочёл не обсуждать новогоднюю ночь.

Четырнадцатое февраля был одним из моих нелюбимых дней в году. В нашей англоязычной школе чтили иностранные традиции, поэтому День святого Валентина праздновали с особым размахом. Учеников с шестого по одиннадцатый класс охватывало какое-то любовное безумие. Приторно-розовые украшения из бумаги вешали в классах, в коридорах, даже в туалетах! А самое глупое – каждый год завуч выбирала двух самых увлечённых девочек и делала из них «купидонов»: на переменах они собирали валентинки и анонимно доставляли их адресатам. Мне такой «купидон» принёс валентинку только однажды – в седьмом классе, когда Лера притворилась моим тайным поклонником. Она просто хотела меня подбодрить, я понимаю, ведь ей прислали целых четыре открытки. Неприятный осадок всё равно остался, хоть я потом узнала, что две из них были поддельные.

В этом году инициативу проявили Лера и Ева. Лера нарядилась в ангела с белыми крыльями, а Ева в ангельского дьявола, кажется, – забавное сочетание пышных красных крыльев и демонических рожек на ободке. Они подошли к своим ролям со всей ответственностью: в восемь утра уже были в школе при полном параде.

После урока химии мы с Олей и Светой сидели на скамейке второго этажа и со смехом обсуждали праздничную суматоху.

– Прикиньте, сейчас к тебе подойдёт этот ангелочек и вручит валентинку от какого-нибудь Лаптева! – ухмыльнулась я, махнув рукой в сторону проходящего одноклассника – толстого и нерадивого, который не мог отличить падеж от склонения.

– А прикинь, Оля дарит свою валентинку Рязанову, а он такой «Прости, Оля, я пидор», – заржала Светка.

– Да ну тебя, – беззлобно хмыкнула Оля.

Светке она тоже рассказала про новогодний инцидент. Теперь при любом разговоре о Рязанове вечно недовольная жизнью подружка не забывала упомянуть о его ориентации. То ли его так сильно не переносила, то ли геев. Сегодня сарказм из неё сочился особенно обильно, ведь День всех влюблённых ей предстояло провести в одиночестве. Впрочем, как и мне.

– Оль, ты сегодня с Рязановым празднуешь? – поинтересовалась я.

– Ну-у… – она замялась – не совсем.

– А это как? С его сестрой что ли? – гоготнула Светка.

– Я вам не говорила… Я тут познакомилась кое-с-кем.

– В смысле? Ты живёшь у своего мужика и с кем-то знакомишься? – Света возмутилась, – Ничё не треснет?

Оля поморщилась.

– Пожалуйста, не лезь в это, Свет, – тихо сказала Оля, теребя ручку от сумки. – Это наше с ним дело.