Юность

– Ну, посмотри программы пермских ВУЗов, может, что-то понравится. Да и вообще, сосредоточься на сдачи ЕГЭ и поступлении, постарайся не думать о всяких пустяках. Пусть всякие Леры, Оли и Левины делают всё, что хотят, а ты не трепи себе нервы лишний раз, – сказала мама, чмокнув в меня в макушку.

– Да я уже и не думаю о Левине. Ну почти.

– О ком-то другом думаешь?

– Я не знаю, – я неопределённо дёрнула плечами. Очень хотелось поделиться с мамой мыслями, но не знала, как начать. – Помнишь, на День рождения мне присылали торт? Вот, тот самый парень. Мы с ним хорошо общаемся, но я не знаю, хочу ли я с ним отношений. Точнее, не знаю, хочет ли он.

– Поживём – увидим.

В субботу утром неожиданно написала Ева. Обычно она пишет только перед ночными пьянками. Кажется, она была единственной, с кем общалась Лера в последнее время.

Что удивительно, учителя будто не замечали отсутствия Леры на уроках. После наших расспросов Алла Дмитриевна объявила, что наша одноклассница тяжело болеет и «пару дней» побудет дома. Пара дней растянулись на пару недель. Часть меня скучала по бывшей лучшей подруге, а другая часть, мерзкая и мстительная, тихонько злорадствовала.

С Евой встретились на полпути к дому Леры. Город у нас небольшой, хоть и миллионник, – до подруги дошли минут за двадцать. Лера открыла дверь. Выглядела она хуже некуда. На идеальном лице красовались прыщи, руки в огромной футболке казались тоньше обычного, тёмные глаза смотрели как-то затравленно и очень грустно. Волосы Лера скрутила на затылке в нечто похожее на култышку, когда-то яркие синие пряди выглядели безжизненно.

– Девочки, спасибо, что зашли. Я очень рада вас видеть, – хрипло сказала Лера, будто заговорила впервые за несколько дней. – Простите, что в таком виде. Проходите, я сейчас вернусь.

Лера неопределенно махнула рукой в сторону зала и скрылась в ванной. Я по привычке забралась с ногами на диван, расслабленно откинулась на спинку, огляделась. С последнего раза, когда я была у Леры, не поменялось ничего. Уютная гостиная, смежная с кухней, кремовые обои с абстрактным узором, в углу гигантское растение, закрывающее пол-окна. Название у него такое сложное, никак не могла запомнить, мы с Евой звали его Андреем.

На декоративном столике я заметила фотографию. Здание школы. Я стою согнувшись рядом с Лерой, которая нелепо размахивает руками. Мы смеёмся. На обеих дурацкие платья, которые никогда не входили в моду, нелепые длинные чёлки почти закрывают глаза. Я помню этот день – выпускной после девятого класса, когда мама незаметно сфотографировала нас. Где-то за кадром ржут Светка и Оля: на наших глазах тощий Илюха, тогда ещё в очках, дарит Еве розу, такую же розовую, как её платье с огромным бантом. Илья был классным парнем, но признаваться Еве в любви было равносильно самоубийству – в своё время она отшила самого классного старшеклассника, по которому сохло полшколы, а тут простенький Илюха из семьи преподавателей.

Я вдруг почувствовала, как в горле становится тесно, глаза начинает щипать. Мерзкое ощущение – скучать по тому, что никогда не произойдёт снова, поэтому я предпочитаю называть это явление «ностальгия в глаз попала».

– Ты больше на неё не злишься? – голос Евы вынырнул из тишины.

– Я? Не знаю. Я злилась первые несколько дней, потом просто… наступило разочарование в дружбе, что ли.

– Во втором классе мне нравился один мальчик, – как-то загадочно начала Ева. – Я ему, помню, на четырнадцатое февраля открытку подарила с признанием в любви, только не написала, от кого. Думала, он всё поймёт, но он подумал, что это от моей подружки. Прикинь, они друг другу нравились, а мне она об этом не говорила. А она, стерва такая, прикинулась, что открытка была реально от неё, и они начали встречаться. Ну, типа встречаться – гуляли там вдвоём, делали домашку вместе, а меня подружка выкинула из жизни. Самое забавное, что она знала о моих чувствах к этому мальчику, но всё равно поступила по-свински.

– Очень поучительная история, но я не совсем понимаю, к чему она, – усмехнулась я, – в смысле, понимаю, но не узнаю её героев.

– Ну, мальчик, который мне нравился, это наш Игорёк, – Ева выдержала драматическую паузу, чтобы дать мне отойти от шока, – а дружила я тогда с Лерой Лебедевой.

– Ты сейчас прикалываешься?

– Если бы я прикалывалась, я бы сказала, что дружила со Светкой, – хохотнула Ева, заваривая себе чай. – Не, всё правда. Просто с возрастом я поняла одну вещь: люди не меняются. Точнее, меняются иногда, но в соответствии с трендами, например, или под влиянием большинства. А если у них нет поводов меняться, то они и не меняются. Остаётся либо смириться, либо выкидывать таких людей из жизни. Только если раньше обиды быстро забывались, то с возрастом всё чувствуется гораздо острее.

– И поэтому ты потеряла доверие к парням и ни с кем не встречаешься?

– Ага, с детского сада, – хохотнула Ева, – нет, конечно. Это просто история из детства, ничего больше.