Юность, 1973 № 02

Перед собой он видел торчащий из-под снега голый бугорок, на котором порывистый низовой ветер шуршал сухими клочками пожухлой травы.

Цепочка теплых неярких огней деревни провисла на темном холме. Батальон, развернутый в цепь, лежал у подножия в ожидании атаки.

«Я дойду до этих огней — и потом все, потом лягу и усну; черт со всем, дальше я не пойду», — медленно думал Сметанин, отлично зная, что он не сможет, не сможет физически не пойти за рубеж этих огней, если пойдут все… Но сама мысль о том, что можно упасть, лежать, не двигаясь, была сладостна.

Подполковник Мишин стоял позади цепи, невдалеке от того места, где лежал Сметанин; он держал в руках сигнальную ракету, похожую на футляр большого термометра. Казалось, Мишин ждал какого-то тайного для остальных момента, чтобы отвернуть зелёный колпачок ракеты, дёрнуть нить, давая тем самым сигнал к движению, к броску вперед десяткам людей.

Ему нравились мгновения перед атакой; само ощущение жизни обострялось для него. Где - то в глубине памяти возникал пронизывающий всё существо озноб ожидания настоящей атаки, когда отговорила артподготовка, от тишины знобит, а горячка боя ещё не раскалила мозг, и чувство неизвестности пульсирует в каждой его клеточке: «нет» — «да»; «жив» — «мертв», «мертв»… Вместе с этими давними ощущениями Мишин твердо сознавал, что атака, в которую сейчас должны идти его люди, — учебная; ни один из них не будет ни убит, ни ранен; рядом с ним самим не чиркнет пуля.

Вдруг, как плоский камень, пущенный по воде ловкой рукой, откуда-то с правого фланга выскочил заяц и беспечно запрыгал по дуге, которую составляли залегшие солдаты. Улюлюканье и свист сопровождали его. Кто-то вскочил, побежал следом…

— Ложись! — закричал этому человеку Мишин. Человек упал.

— Ах ты, длинноухий, — пробормотал Мишин зайцу, — какую атаку изгадил…

Подполковник Мишин спешащими пальцами свинтил колпачок с сигнальной ракеты, направил её в небо, дернул нить… С мгновенным хлопком, с протяжным шипением ацетиленовой горелки ракета пошла в темную глубину выси; где-то в своем зените ещё раз хлопнула; над полем и холмом, заливая все окрест слабой зеленью, повисло её леденцовое свечение.

— Ура! Ура! — закричали по фронту.

Ракета погасла. Стало ещё темнее, чем несколько секунд назад.

С задних дворов деревни световой морзянкой холостых патронов ударили автоматы.

Сергей пошел было со всеми на эти выстрелы, но остановился…

«Градов лежал рядом… Не встал со мной… И не догоняет…»

Смотанин вернулся к ложбине.

— Градов! — окликнул он.

— Чего? — Градов сидел на земле.

— Вставай, идти надо…

— Иди ты…

— Что злишься?.. Устал? Давай автомат… Говорят, от Харпунова до лагерей уже недалеко… Градов встал.

— Знать бы про десантные войска… Я думал, на машинах да на машинах… А тут переть пёхом…

Сметанин взял у него автомат.

— Догоняй потихоньку. — Он двинулся вперед. Градов, чертыхаясь, пошел следом.

Казалось, что прошагать сорок километров, пусть даже с полной выкладкой и попутными непредвиденными учениями, не составит особого труда молодым, здоровым людям. Но как длинны незнакомые дороги!..

Стемнело совершенно. Машины мгновенно проносились по шоссе, ослепляя светом фар, и движение колонны казалось до обидности незаметным.

4

«Вышка» — двухэтажный, бело оштукатурентм ный дом со стеклянной будкой на крыше — господствовала над местностью. Фасадом она была обращена к стрельбищному полю, к невысокому сосновому лесу за ним; в тылу, за неглубокой линией учебных окопов и кочковатого луга, шла шоссейная дорога. С правого фланга вплотную к «Вышке» примыкал взрослый сосняк; слева открыва лась синька далей, на которой плоско проступали деревня и церковь с остовами куполов.

Когда утром другого дня Сметанин после команды «подъём», спрыгнув со второго этажа нар, выбежал из душной комнаты на улицу и увидел деревеньку и церковь, они ему показались ненастоящими.

«Где же я это читал? — вспоминал он, делая вслед за ухающими командами Иванова наклоны и приседания. — Такая же деревушка, церковь, стрельбище… а деревушка и церковь, как декорации, из досок…

Ах да, это же у Гайдара про блиндаж и детей, только там ещё была мельница… Наверное, это тоже стрельбищная деревенька…»

Сергею стало весело от мысли, что то, о чем он когда-то читал, существует на самом деле: он захотел, чтобы сегодняшний день начинался побыстрее, чтобы сегодня же можно было попасть туда — в эту даль…

— Сметанин, — не прекращая движений, закричал им в такт Иванов. — О чем думаешь?! Руки на бок!

Руки на бок! Резче! Резче!

Побежали по мягкой, мшистой тропе, огибая прилегающие к зданию «Вышки» строения, направо к лесу.

От вчерашнего похода болели ноги, но эта мускульная боль, её преодоление были приятны, как и тишина, налитая морозом.

Благодушные и медлительные после сытного завтрака, солдаты батальона были построены на утренний развод занятий.