Юность

Но вопросом, волновавшим Платона и Варю, была невозможность им уединиться для давно подзабытых любовных утех. Днём это было совсем невозможно ни в домах, ни в садах, тем более не в огородах, ни на окрестной, насколько позволяли прогулки с коляской, природе. Вся надежда была на тёмные вечера, когда Славик уже засыпал.

Привыкнув к устоявшемуся распорядку дня, молодые стали выкраивать вечерние часы и, облачившись на прохладные поздние вечерние прогулки в телогрейки, уходили от посторонних глаз через проём в заборе шерстебазы. Там в лесочке около пожарных прудов они расстилали их и предавались любовным утехам, теперь для предохранения от нежелательной беременности, учитывая календарь менструального цикла Вари.

А через несколько вечеров они заметили, что ходят сюда в это время не только они одни.

Тем временем любознательная Настя допытывалась у бабушки Нины, как это она раньше догадалась, что у Платона и Вари скоро будет ребёнок.

— «Так я прошлым летом заметила, что они тырыкались!» — невозмутимо ответила Нина Васильевна, продолжая вязать носки.

— «Фу, ты!» — брезгливо отпрянула Настя, вспомнив, что этим словом называли мальчишки из бабушкиной деревни.

О связи Платона и Вари, приведшей к рождению ребёнка, вскоре узнали и приватно заговорили многие.

Первой проявилась острая на язык соседка Галина Борисовна.

— «Сука не захочет — кобель не вскочит!» — как-то прокомментировала она эту новость другой соседке.

А та видимо одёрнула её.

— «А я это сказала без всякой задней мысли!» — попыталась было оправдаться Костылина.

— «Ага! Но ведь передняя, значит, всё же была!?» — попыталась пригвоздить её подруга-пересмешница.

— «А всю жопу в окошко сразу не надо показывать!» — прокомментировала и на этот случай неуёмная Галина Борисовна.

Затем почти с тем же последовали и Варины подружки.

Как-то, попавшиеся навстречу Платону, вёзшему коляску, девушки-выпускницы 11-ых классов 1965 года — Татьяны: Игумнова, Кошина и другие якобы друг другу заметили:

— «А наш пострел … уже успел!».

Другие же садоводы с улыбками умиления пропустив мимо себя слишком молодого папашу с коляской, вслед ему шептали что-то друг другу.

И лишь друзья Платона пока многозначительно и уважительно молчали, исподволь разглядывая молодого папашу.

И это никому не казалось странным. Ведь многие жители их садоводства давно знали, что Платон занимается с младшими мальчишками, увлекая их в интересные и поучительные игры.

Слух об играющем с детьми молодом и добром дяде Платоне постепенно разнёсся по всему садоводству.

— «Дядя Платон! Посади меня на велосипед!» — в присутствии Алевтины Сергеевны как-то позвал Платона один, вёзший руками велосипед, малыш, остановившийся у калитки Кочетов.

Но Платон не только вовлекал младших по возрасту в свои интересные интеллектуальные игры, но и невольно проводил среди своих молодых подопечных и воспитательную работу. Он не только боролся с детским матом, но постепенно отучил их и от обидных кличек «Аника-воин», «Баба», «Базёл», «Балда», «Канарейка», «Капа», «Лошадь Пржевальского», «Пупок», и прочих редко употребляемых, две последние из которых он сам же в своё время невольно и дал соответственно Алику Капилевичу и Мише Спектору.

— «У нашего сына явно проснулся отцовский инстинкт!» — с радостью прокомментировал Пётр Петрович, увидев, как Платон гордо везёт по улице коляску со своим сыном.

— «И не только отцовский инстинкт, а ещё и педагогический талант!» — добавила и Алевтина Сергеевна.

С четверга 1 июля она уходила в отпуск и ждала в гости на свой день рождения своих братьев с семьями, которых она давно не видела и которые списались с нею, специально согласовав свои отпуска с её отдыхом.

К этому времени в чемпионате СССР по футболу лидировали московские торпедовцы и армейцы, набравшие по 16 очков, но у «Торпедо» была игра в запасе. Московские же динамовцы, проиграв торпедовцам, но одолев обе грузинские команды и разгромив «Локомотив», добавив ещё и две ничьи с минчанами и горняками, с десятью очками поднялись только на десятое место. И Платона это конечно огорчало. Зато радовала скорая и долгожданная встреча с дядями, особенно с Виталием и Евгением.

В этом году Виталий Сергеевич Комаров лечился в госпитале, а потом проходил реабилитацию в санатории министерства обороны.

Ещё после окончания училища в 1955 году, он, как специалист по топливу, в окружной лаборатории имел дело с ядовитыми веществами: этилированным бензином, бензолом и другими. А теперь это были уже гептил и азотная кислота. Поэтому ему и полагались периодическая диспансеризация и профилактическое лечение в санаториях Министерства обороны.