Юность. Автобиография… почти. Книга вторая. Цикл «Додекаэдр. Серебряный аддон»

— Ты чего разбушевалась? — я сделал удивленное лицо, отскакивая в сторону от запущенного мяча.

— Сам что ли не знаешь?

— Откуда же мне известно, что у вас тут происходило, пока меня не было.

— Это произошло раньше.

— Раньше? Раньше я вместе с Микробывой в трамвае ехал и отвалившиеся колеса считал.

Девочка перестала швырять реквизит и посмотрела на Олю, а я тем временем отошел как можно дальше и сел в кресло — в одно из самых темных мест зрительного зала. Когда она обернулась, то держащую в руке булаву кидать было не в кого. Аня посмотрела по сторонам, а потом на рядом стоящих девчонок и мальчишек, но те не проронили ни слова. Может, боялись, что я окажусь в плохом настроении и настучу по макушке, может их останавливала сама Мерзлякова, которая в случае чего и отпинает, не задумываясь, а может, не хотели становиться между нами обоими — думали вдвойне получат?

Ничего не добившись от «партизан» коллектива, девочка оставила бесполезные попытки поиска и присоединилась к Скалкиной, которая беседовала с Тужуркиной.

Из-за кулис появились руководители (видимо, опять по каким-то срочным делам отлучались).

— Так, тишина на манеже! — крикнул Сергей Дмитриевич, отчего один из эквилибристов чуть не упал и не попробовал на вкус опилки.

— Замолчали и повернулись к руководителям все… Почти все.

— У меня наклейки новые — отпад! Рисунки — супер, красота! — продолжала говорить Ксения, полностью погрузившись в любимую тему.

— Это что, «Дуримон»? — спросила Света. — Тот, который по ОРТ шел?

— Да, по ОРТ. Только не «Дуримон», а «Фигимон». Попрошу мои любимые мультики не оскорблять!

— Ой-ой-ой. Все, обиделась, да? Подумаешь…

— Кто-то не понял, что на манеже должна быть тишина? — спросил мужчина, обращаясь исключительно к этой троице.

Когда замолчали и они, разговор продолжила Любовь Васильевна:

— Сегодня, как вы, наверное, знаете, предпоследний день занятий. В четверг, тридцатого мая, мы встречаемся в последний раз в этом сезоне, и вы можете спокойно ехать в деревни и на дачи, сажать картошку и другие сельхозовощи. Но тридцатого должны быть все. Ясно?

Она дождалась, когда все кивнули головой или сказали: «Да».

— На сегодня репетиция закончена, но… но остаться ненадолго я прошу двенадцать человек, тех, кто выступали на этой неделе, а также Николая Древнего, Александра Продвинутого и Ирину Вздыбыреву! Остальным — спасибо за участие в прошлых выступлениях и до четверга.

Через пятнадцать минут, кроме указанных лиц, никого не было.

— Все собрались? — спросила женщина.

— Все, все!

— А Игнат где?

— Ушел он, — ответила Аня.

— Да какой там… вон он, в темноте сидит, — поправил девочку Иннокентий.

Руководитель посмотрела в ту сторону, куда указывал мальчик.

— Там?

Чтобы все увидели мое присутствие, я достал из кармана зажженную свечу и осветил свой укромный (от некоторых) уголок.

— Здесь.

— Ты чего туда забрался? — поинтересовался Сергей Дмитриевич. — Спускайся к нам!

— Я и отсюда все прекрасно слышу, и сразу соглашаюсь со всеми вашими предложениями.

— Предложениями?

— Это так, на всякий случай, чтобы десять раз не кричать — голос не рвать.

Свеча погасла, и мое место погрузилось во мрак.

— У меня к вам вопрос, — сказала Любовь Васильевна, решив оставить меня там, где я находился. — Кто летом куда уезжает?

Все подняли руки.

— А-а-а, ну тогда извините, вопросов больше нет.

Она встала.

— А что такое? — спросила Женя.

— «Что такое», спрашиваешь? Да дело в том, что шестого июля нас пригласили на выступление, но не просто на выступление, а на участие в конкурсе среди всех детских цирковых коллективов страны.

— Их всего около тридцати, — пояснил звукооператор.

— Но согласилось только двадцать три. Если предложение примем и мы, то будем двадцать четвертыми. У тех, кто отказался, видимо, тоже проблемы с летними каникулами — поздно сообщили. Конкурс длится ровно месяц, в Германии, во всем известном городе Хаген. Там общий сбор. Почему там? Вероятнее всего, они любят цирковое искусство, тем более детское. Этот город всегда был и будет нашим партнером-побратимом. Ну, так что, заявлять о себе, или мы присоединимся к тем, кто отказался от этой затеи?

Собравшиеся не знали, что ответить. Признаться, даже я немного растерялся после таких слов. Про остальных даже не буду говорить. Все сидели, открыв рот, особенно мальчишки, но и девчонки проявили внимание и, в частности, Тужуркина, которая наконец-то отвлеклась от своих грез и полностью внимала речи Любови Васильевны.

— А… в Хаген? Мы? … — прошептала Настя, боясь разрушить иллюзию.

— Именно туда, — подтвердил мужчина.

— И нас пригласили в Германию? — не верила Вероника.

— Конечно, стала бы я вас обманывать.

Женщина развернула держащую до сего момента трубочкой, бумагу и все ясно прочитали: «Приглашение на конкурс среди детских профессиональных цирковых коллективов». Ниже следовали какие-то непонятные закорючки — видимо чья-то подпись и две печати: круглая и квадратная, с гербами нашей страны и Германии.

— Вау! — прохрипел Злобонервный и, достав из кармана пирожок, стал нервно кусать его со всех сторон.

— Ну, так что, едем?

— Да! — закричали все.