Юность Бабы-Яги

– Так, так, – размышляла бельгийка, щелкая по клавишам ноутбука и вглядываясь в экранчик. Наконец, получив, видимо, оттуда какую-то полезную информацию, сказала: – Тогда в бар. – И, предупреждая заранее вопрос Веты, добавила: – Род деятельности – хостесс.

Однако вопросы все равно были, и не один, поскольку слово «хостесс» было Вете и тем более Лене абсолютно незнакомо. И на робкий вопрос, в котором звучало заодно и извинение за свое невежество, последовал все равно непонятный ответ:

– Ну хостесс – это примерно то же самое, что консумация.

Она сказала это почти ехидно, явно наслаждаясь своим лексическим превосходством над Виолеттой, так как наверняка заведомо знала, что и слово «консумация» девушка слышит впервые. Хотя чего тут наслаждаться-то, когда эти слова знать интеллигентному человеку вовсе необязательно. Она ждала, что Вета теперь обязательно спросит, что такое «консумация», но Вета, как ни странно, знала, ей Гамлет когда-то рассказывал, и потому она спросила:

– Это что-то типа японских гейш?

– Да, пожалуй, – с удивленным уважением откликнулась бельгийка. – Но все же я должна объяснить подробнее.

Она грамотно и терпеливо объяснила Вете, что такое консумация и в чем именно здесь, в Бельгии, состоят обязанности хостессы. А вот как потом Виолетта разъясняла подруге Лене специфику их будущей работы.

– В общем, это все раскрутка клиента на дорогое угощение, особенно на шампанское.

– С интимом? – деловито перебила Лена.

– Что ты! Без секса. Абсолютно. Только потрошить клиента, чтобы он все время выставлялся. Сам он может пить что хочет, но ты должна заказывать только дорогое французское шампанское. И пить его тебе придется в основном самой, так как мужики предпочитают что-то покрепче: виски или коньяк. Чем быстрее прикончишь бутылку «Клико», тем быстрее он закажет следующую. Поэтому важно научиться не пьянеть в хлам, как в России, а сохранять трезвость и поддерживать беседу. Надо, чтобы мужик к тебе интереса не терял, чтобы рядом сидела кокетливая молодая телка, желанная, но недоступная, а не какая-то пьяная корова-распустеха с российских полей. Елисейские Поля им ближе, понимаешь? И со всего им заказанного ты получаешь процент. 10 % с каждой выпитой бутылки шампанского. А оно очень дорогое. От 200 долларов и выше. Так что соображай, чем больше он закажет, тем больше и ты получишь. Далее тебе там могут предложить такой полустриптиз, топлес называется.

– Почему только мне, – заволновалась Лена, – а ты что? Только пить будешь? И на меня смотреть, как я раздеваюсь, что ли?

– Да прекрати, я про нас обеих рассказываю. Хорошо, нам! Не тебе, а нам могут предложить этот самый топлес. Что это? Это в принципе та же демонстрация тела, танец с раздеванием наполовину, грудь обнажена, но трусики остаются, не снимаются, усваиваешь? Можно, конечно, отказаться, но это отдельные и довольно приличные деньги, поняла?

– Да, поняла, че тут не понять-то, – увлеченно слушала Лена, – кто отказываться-то собирается. А с клиентом что, правда, ничего нельзя? А если красивый парень, если очень понравится? Или, наоборот, какой-нибудь богатый дядя пообещает, ну, скажем, 500 долларов. За час, что тогда? Все равно нельзя?

– Ни в коем случае, – отрезала Вета. – Только сидеть и разговаривать. В твоем случае только улыбаться и молчать, пока он будет говорить. Есть люди, которым собеседник не нужен, они сами хотят высказаться, хоть кому-нибудь душу излить.

– Почему это я – «молчать»? – возмутилась Лена, забыв, что она разговаривать по-русски с клиентом бара сможет вряд ли, разве что кто из соотечественников забредет.

– Потому что именно ты – молчать, – сказала Вета, – пока не научишься сносно объясняться по-французски. Ты быстро все усвоишь, я помогу, – пообещала она. – Про тебя мне еще там эта бельгийская тетка сказала, что на первых порах сойдет и так, только меньше будешь зарабатывать, но потом язык все равно выучить придется.

Но Лена давно, еще в Москве, была психологически готова к тому, чтобы пойти по извилистой тропе проституции, поэтому мысль о том, что надо только сидеть, пить и молчать, несколько удручала предприимчивую девушку, а уж то, что нельзя ни в коем случае уважить какого-нибудь старика за 500 баксов – просто бесило. Мысль эта не давала Лене покоя, поэтому она вернулась к теме.

– Послушай. Ну я насчет клиента. Язык, понимаю, буду учить потихоньку, но вот это, интим в смысле, что, никак нельзя? А если втихаря, если никто не заметит? Так, тихонько встали, ушли в отель какой-нибудь, а?