Юность Бабы-Яги

Лицензия в конечном итоге была получена, и от кого бы вы думали? От какого-то отделения городского правительства, связанного со спортом! Тут была своя смешная логика: высокие достижения колдунов с своей области можно было приравнять только к высшим достижениям в спорте. Можно было бы пойти еще дальше и фиксировать у магов рекорды и присваивать спортивные разряды. А что? Первый магический разряд, кандидат в мастера, заслуженный мастер магии, заслуженный тренер-колдун и прочее и прочее. Вспомните, как старик Хоттабыч, например, устраивал гол для понравившейся команды. Волосок из бороды, трах-тибидох – и все! Готово, гол! Ну чем вам не мастер одновременно и спорта, и колдовства! Но, так или иначе, лицензия была получена, и деятельность магического сообщества была узаконена. И тут к ним хлынули толпы желающих приобщиться к нетрадиционным методам лечения, и не только пациенты или одержимые жаждой «вернуть любимого навсегда», но и люди, твердо верящие в свои собственные способности и страстно желающие этим заниматься, зарабатывать таким образом деньги. Правила приема в организацию на первый взгляд казались жесткими, как у масонов: рекомендации двух уже испытанных целителей; месяц испытательного срока, и ты принят. Членские взносы и т. д., все по правилам. Можно было заплатить не только членский взнос, и в «РомкА» приоткрывалась лазейка для множества шарлатанов. В результате получилось, что именно шарлатанов было в организации большинство. Именно они, как правило, обещали в газетах пресловутые 1000 % гарантии. Но, опять-таки, вернувшись на несколько секунд к фамилиям, отметим: лечить людей с фамилией Гробовой рискнул бы не всякий, а лечить от алкоголизма, имея фамилию Развязкин, и вовсе предосудительно.

Точно таким же шарлатаном и был тот тип, который однажды ввалился в кабинет матери в то время, когда там смирно в углу сидела девочка Виолетта, с любопытством наблюдая за грациозными изгибами маминой методики: к каждому человеку у нее был свой, особый подход. Этот дядя отрекомендовался вначале как серый маг, серый – это черный, камуфлирующийся под белого. Он как раз проходил испытательный срок в «Роднике», но считал себя здесь уже своим в доску. Поэтому был напорист и нагл. Он сказал:

– Слушайте, я тут потерся полями с одной вашей целительницей и понял, что мы не сработаемся. С вами буду работать. Будем рубить бабки, – добавил он, не обращая внимания на сидящую в некоторой оторопи пациентку и скверно ухмыляясь.

– Ну уж нет, – сказала Елизавета Васильевна, – не сработались с той, ну и не надо! Можете уходить немедленно.

– Это что же, – почти с угрозой произнес колдун-стажер, – значит, вы мне рекомендацию не дадите?

– А с какой стати? – спокойно спросила мама. – Вы еще никак себя не проявили.

– Да вы что! – побелев, зашипел тот. – Да я рак лечу, лейкемию, от бесплодия спасаю, у меня писем уйма!

– Писем у всех у нас много, – как бы про себя промолвила мама. – А еще что лечите? – сделав вид, что ей любопытно, поинтересовалась она.

– Все!! Все я лечу, поняли! Да кто вы такая, чтобы мне не верить!

– Вы уж меня извините, – вдруг мамин голос стал непривычно жестким, – но когда человек берется лечить буквально все, значит, практически он не может ничего. Оставьте мой кабинет, тут, между прочим, пациентка сидит, а вы этого даже не замечаете.

– Ну смотрите… – опять с угрозой сказал колдун. В его голосе прозвучало намерение если не сегодня, то уж завтра обязательно превратить маму в жабу на всю оставшуюся жизнь.

– Выйдите вон, – опять сказала мама и сделала правой рукой что-то вроде круга и креста, Вета не успела заметить как псевдомаг съежился, вжал голову в плечи, вышел задом и очень осторожно, без следа былой агрессии прикрыл дверь за собой.

Пациентка была потрясена, да и Вету, которую к тому времени трудно было чем-то удивить в этом плане, что называется, впечатлило.

Теперь все же вернемся к вдохновителю и организатору, о котором до сих пор говорили в третьем лице – «он».