Юность Бабы-Яги

– Первый удар, – сказал главный, – символичен. Ты получаешь его именно по тому месту, каковое является основной причиной твоих неприятностей.

Далее они принялись за дело все втроем. Они рук не пачкали Сашиной кровью, а главарь даже не вынимал их из карманов во время избиения. Били только ногами, деловито, прицельно и с удовольствием. Резкая боль в боку намекнула на перелом одного, а, может, и нескольких ребер. Не прекращая пинать Сашу, главарь говорил:

– Сейчас, через боль, ты приходишь к истине, отрок. Кирюху ты в наше дело не вмешиваешь (удар). Звонишь в Москву друзьям (удар), пусть они помогут тебе (удар) в трудную минуту. «Звонок другу», знаешь, как в игре «Кто хочет стать миллионером» (удар). На звонки и решение проблемы (удар) мы даем тебе только сегодняшний день. Лучше, чтобы кто-то из друзей привез деньги лично. И завтра ты нам скажешь, кто выехал или вылетел и каким поездом, или каким рейсом (удар) прибывает. Фу-у-у, устал, все ноги об тебя отбил. Ты все понял, дружок? – он нагнулся к корчившемуся на асфальте Саше.

– Да-а, – прохрипел Саша сквозь кровь, заливавшую его горло.

Он все время прикрывал руками лицо, но это не очень помогало, и тут после самого страшного удара носком ботинка в правый глаз угасающее сознание зафиксировало только последнюю реплику главаря:

– Ну, это-то зачем, Витек. Это уже лишнее.

Саша отключился.

Глава 5-я. Больница, бегство и загородный дом ижевской красавицы

Когда Саша очнулся, он ничуть не удивился, обнаружив себя не в гостинице, а в травматологическом отделении местной больницы.

– Какое сегодня число? – просипел он медсестре и немного даже обрадовался, узнав, что число то же самое.

От медсестры же он получил и общие сведения о состоянии своего здоровья. Перелом двух ребер, сотрясение мозга и раздвоение предметов в правом глазу, не считая многочисленных ссадин и ушибов, – таким был реестр потерь и разрушений Сашиного организма. Спасибо еще глаз не потерял после последнего удара ботинком, спасибо еще почки не отбили и разрыва селезенки не было, словом, спасибо большое, что не оставили калекой на всю жизнь. Отдельное спасибо за то время, которое дали, чтобы найти деньги. И огромное спасибо сердобольной уборщице театра, которая шла на работу именно по этому переулку и увидела Сашин полутруп. Да еще узнала его, скорее по одежде, а не по изуродованному ботинками лицу: у Саши была красивая, приметная замшевая куртка, а в ней он постоянно был на репетициях конкурса. Вот она-то, уборщица, и похлопотала о Саше, привела людей, они отнесли его в театр и вызвали скорую. И им всем за это большое-большое спасибо.

Уже к вечеру того же дня Саша чувствовал себя получше, приходил врач, сказал, что самое опасное для него – это глаз, но излечим даже худший вариант – разрыв сетчатки. А наутро выяснилось и совсем хорошее: после тщательного обследования было установлено, что ни разрыва, ни отслоения сетчатки нет, а двоится по другим причинам, менее страшным. Саша вернулся в постель, несколько приободрившись. Только сильно болели ребра и вдохнуть более-менее глубоко из-за боли было невозможно.

А тут еще сосед по палате, дремучий дед, которому от роду исполнилось 86 лет (он поведал об этом сам с законной гордостью, что, мол, ему столько, а он абсолютно здоров и попал сюда лишь случайно с травмой), – так вот, этот дед весело рассказывал остальным обитателям палаты историю происхождения своего перелома. В палату набилось еще человек десять ходячих больных, чтобы послушать. Видно, дед рассказывал свой водевиль без музыки уже не в первый раз и с таким успехом, что больные тянулись послушать еще и еще. А ижевский Щукарь в полной эйфории от собственного мастерства сказителя и балагура, оснащал свой рассказ все новыми и новыми подробностями. Саша, насколько мог, смеялся со всеми, но дело в том, что на каждый его спазм смеха переломанные ребра реагировали соответственно – спазмом боли, и Саша готов был задушить деда за его непревзойденное мастерство.