Юность Бабы-Яги

Она хотела после Марио – выше и дальше. Она получила. Она получила Черного Принца, который влиял даже на расстановку сил во всей стране. И жизнь с ним превратилась не в сказку, а в реальное, повседневное пиршество зла, в котором ей довелось участвовать. Черный Принц любил ее, а она, как ей казалось, тоже любила его. Или, во всяком случае, была привязана к нему больше, чем ко всем прочим. Однако жизнь с ним окончательно сформировала Виолетту в молодую, полную сил, сногсшибательно красивую «Девушку-Ягу», которой до «Бабы» было уже – рукой подать. Впрочем, сказочная, лубочная тезка нашей героини, не лишенная юмора и обаяния, казалась, по сравнению с ней, – страшилкой для совсем маленьких детей. Особенно в описываемое время, когда Виолетта уже прочно уселась в свою ступу и взяла в руки помело. Она, хоть и в подчинении у Завена, но все же советовала ему кое-что, подключала ясновидение, чьи-то судьбы решала, короче, почти что управляла государством. Куда там сказочной Яге или той самой кухарке, которой обещали то же самое, – до таких высот.

«Пора освобождаться, – твердила она себе. – Пора разбивать кандалы, в которые он меня заковал».

Но как – она не знала. И так и этак прикидывала она возможности разрыва, но ничего придумать не могла. Разрыв, казалось, совершенно невозможен. Выход из его ближнего круга – только смерть. Как же сделать так, чтобы и не погибнуть, и уйти от него. Как?

И все же настал тот день, когда она придумала. И придумала то, что могла придумать только полноценная, зрелая Яга, находясь в наилучшей спортивной форме.

Саша, а затем Виолетта

Ну что ж, эта глава будет разделена поровну. По половине главы нашим героям, пока они существуют еще отдельно друг от друга. Встретятся ли?.. Не будем, однако, интриговать, дождемся эпилога…

Итак, Саша после того таинственного, полного намеков вечера снова ухнулся в запой, хотя и не собирался. Но накопленный в организме за последнюю неделю алкоголь свое черное дело сделал. Назавтра, 2-го января, он еще более-менее держался. Утром пришла Зина во вдохновляющем белье, и Саша компенсировал ей все, чего недодал в новогоднюю ночь. Потом Зина ушла, а он запил страшно, будто в последний раз. Но, может, и последний, кто знает… Хотя, кое-кто и знает, но пока молчит. Может, все тот же ангел-хранитель, который по-прежнему не теряет надежды на спасение Сашиной заблудшей души?

Этот запой, этот полет в черную бездну был почти смертельным, до самого дна. Некоторые «специалисты» советуют: чтобы бросить курить, надо накануне накуриться до одури, до отвращения к сигарете. Наверное, что-то подобное Саша применил в отношении выпивки. Но уж слишком радикальным оказался метод, слишком рискованным. Дойти до дна – значит до дна. Это не метафора. То было вполне реальное путешествие в преисподнюю жизни и в царство теней при жизни, а не какой-нибудь познавательный тур по кругам ада во главе с экскурсоводом Данте Алигьери. Это был отнюдь не туризм, когда турист знает точно, что вернется целым и невредимым, и знает – когда. И если прежде Саша был уверен, что побарахтается немного в грязи свинья-свиньей, но все же потом встанет и снова начнет жить, то теперь уверенности такой не было. Для него прежде «пить» и «жить» были совершенно разными понятиями. На этот раз они слились в одно: «пить» означало – «жить» и наоборот – «жить» значило – «пить». И Саша только лишь надеялся, что вернется в нормальный мир, но и надежда эта была слабой, потому что там, на дне, можно было погибнуть в любую секунду. Да и сам по себе этот отпуск в тартар, этот круиз по помойкам с крысами и червями казался попыткой изощренного самоубийства. Только медленного. «Мой Ангел отвернулся, видно, от меня, плюнул и бросил», – хныкал Саша, опохмеляясь еще и еще раз. А ангел, тем временем, не бросил, он воспитывал. Если уж его подопечный запил после таких намеков, то стоит его опустить по полной программе и повозить лицом по нечистотам так, чтобы он захлебывался в собственном дерьме. Не хочешь, мол, по-хорошему, давай по-плохому.