Юность Барона. Обретения

— Егошиха — речуха знаменитая, — выруливая со двора, взялся пояснять таксист, плохо скрывая свою радость по поводу возвращения богатого клиента. — У нас легенды ходят, что, если идти вдоль русла, можно сыскать подземные ходы, чуть не в позапрошлом веке выкопанные. Правда, лично я, когда еще пацаном был, все там облазал и ни фига не нашел. Но легенда такая имеется. А еще говорят, недавно преступник завелся, и вот он-то как раз эти самые ходы сыскал. И знаете, до чего додумался? Переодевается натурально в черта, грабит на переходе через Егошиху прохожих, а потом в этих подземных ходах прячется. Большой оригинал. Говорят, милиция с ног сбилась. А еще был случай…

Таксист продолжал сыпать краеведческими побасенками.

Барон слушал их вполуха, иногда даже кивал невпопад, но все его мысли сейчас были сосредоточены на том самом, накатившем в подъезде чувстве тревожности. И потихонечку, на ощупь, он, кажется, начинал догадываться, откуда что взялось.

Ему повезло. Благодаря случаю, но случаю исключительно счастливому, его, по большому счету формальные, поиски сестры увенчались успехом. Осталось каких-то пять — десять минут, и встреча, к которой он шел долгих двадцать лет, состоится. Шел, не выбирая дорог, — напротив, это дороги выбирали его. Шел, движимый одной лишь надеждой, ибо что есть надежда, как не крайняя степень отчаяния? Но именно теперь, на расстоянии вытянутой руки до успеха, до чуда, явилось запоздалое осознание, что он не готов к этой встрече.

Ни морально, ни эмоционально. Ни — вообще никак.

Да, Барон достиг своей цели.

Вот только, как некогда шутил Хромов, ничто так не портит цели, как попадание.

В свое время эта фраза Юрку насмешила.

Сейчас — неприятно поразила своим пророческим подтекстом…

* * *

Остановившееся у въезда на дамбу такси вызвало предсказуемую ажитацию среди участниц дамского малярного коллектива. А уж когда из машины вышел интересный, неместного вида мужчина с роскошным букетом алых роз и направился прямиком к ним, работа по покраске грязных железных отбойников оказалась и вовсе парализована.

— Девки, гляньте, какого мужчинку к нам ветром надуло!

— А букетище! Как у жениха.

— Интересно, и к кому это он женихаться идет? Мы все вроде как бабы замужние?

— А вот и не все! У нас Олька имеется, заневестившаяся!

— Олька, слышь? Это, случаем, не по твою душу весь такой красивый прикатил?

— Да ну вас, балаболки! — недовольно отмахнулась Ольга и, бросив беглый взгляд на незнакомца, снова принялась орудовать кистью.

— Мужчинка! Костюмчик испачкать не опасаетесь? — игриво поинтересовалась у Барона одна из барышень. Судя по возрасту и нахрапистости, бригадирша. — Химчистка-то далече.

— Э-э-э, красавица! Костюм — дело наживное. Замараем — новый купим.

— Слыхали, девки? Никак миллионера в наши края занесло? Мужчина! А может, вы лучше на что другое деньги потратите? А пиджачок я вам и сама отстираю. Опосля.

— Ох, не доводи до греха, красавица!

— А грех, извиняюсь, это когда ноги вверх?

— Он самый. А ноги опустил — грех и простил, — парировал Барон.

— Ой, не могу, девки! До чего ж озорной, муж-чинка-то!..

Бригадирша, похоже, положила на него глаз и была не прочь продолжить взаимные словесные пикировочки. Да только у Барона, наконец опознавшего среди цветникового бабьего великолепия Ольгу, резко отбило всякую охоту продолжать балагурить.

Миновав сбившихся в стайку малярш, он приближался к работавшей наособицу сестре, и оставшиеся за его спиной женщины, будто инстинктивно почувствовав серьезность и значимость момента, как-то сразу притихли и насторожились.

Оно так: женская догадка даст сто очков форы мужской уверенности.

* * *

Да, это была она. Ольга.

Взрослая, высокая, с большими печальными глазами. Глазищами.

Очень похожа на мать. Такие же выразительные и красивые скулы, ямочка на подбородке. Даже в заляпанном краской комбинезоне и в тяжелых мужских ботинках она выглядела словно изящная фарфоровая статуэтка.

Обручального кольца на пальце нет. Впрочем, это еще ничего не означает. Трудно представить, что такая симпатяга — и обойдена мужским вниманием.

Но — Бог ты мой! Как же она похожа на мать! С ума сойти, как похожа!

Барон остановился метрах в трех от Ольги, повернулся вполоборота и неуклюже, словно банный веник, пихнул под мышку букет.

Слегка подрагивающими пальцами достал папиросу.

Не сразу, лишь после двух подряд сломанных спичек, прикурил и демонстративно уставился взглядом в утесы, под которыми лежала узкая заболоченная долина той самой Егошихи, про которую ему взахлеб рассказывал таксист. Насколько хватало актерского мастерства, Барон пытался играть лицом отстраненное равнодушие, но чувствовал, что роль поддается скверно.