Юность дедов наших

— Что там отец твой? — спросил Санька.

— Собирается. Мамку жалко, плачет постоянно. Говорит, чувствует, что больше не увидит его.

— А он?

— Он говорит, что не надолго едет, что у нас армия самая мощная в мире, но по глазам видно — сам не знает, отобьёмся или нет, — Василь задумался, — твои там как?

— Тоже собираются, — ответил Санька, — это у него уже третья война. Говорит, что Гражданскую и Финскую прошёл и эту пройдёт. Ободряет мамку, но что-то не очень получается.

Василь встал и осмотрелся как заговорщик.

— Мне отец шепнул, оружие придумали, что может целые полки солдат перелопачивать, но у немцев тоже такое имеется. Вот теперь и будут меряться, чья лопата шире. Ладно, у нас другая задача, — подвёл итог Василь, — нас с тобой в звено механизации определили.

— Это хорошо, — ответил Санька.

— Чего же хорошего? Все путёвые трактора забрали из колхоза. Не знаю, орудия или ещё чего-то таскать, а нам рухлядь оставили. Будем постоянно в мазуте по уши, а ведь норму будут требовать. Девчат ещё в бригаду к нам назначили зачем-то.

— Так у них, может, ещё лучше получится, чем у Кольки с Сергеем. Они раздолбаи тупорылые, любая девка хитрей и дотошней. Да и веселей с ними, — Санька хитро улыбнулся.

Василь снова сел рядом с другом.

— Лошадей тоже проредили, даже Яшку увели. Калмык его за повод тянет и орёт: «Пошёл, пошёл, горбатый». Я ему говорю: «Сам ты горбатый, а его Яшкой зовут». Хрен с ним, сдюжим. Лишь бы батьки наши вернулись быстрей. Всё. Давай по домам. Утром всех проводим и к тракторам пойдём, учиться.

Санька подошёл к своему дому и взглянул в окно. На лавочке у печи сидел отец, Архип Емельянович, и подбивал сапог, на кровати мать, Домна Ивановна, подшивала одежду и причитала по-женски:

— Чего они тебя сразу тащат? Молодых вон сколько, пусть они повоюют, не всё же тебе.

— Молодых много, только техника сейчас другая, это тебе не шашкой махать. Один грамотный пулемётчик может наступление остановить, а пару залпов артиллерии целый полк с землёй и навозом перемесят. Вот и думай. Они же к нам не с рогатками пришли, вот и требуются опытные люди.

— Что же будет теперь? — слова женщины прервал короткий всхлип.

Архип Емельянович отложил сапог, подошёл к жене и обнял её, присев рядом на кровать.

— Ну чего ты, родная?

Она тихо заплакала и уткнулась лицом в плечо мужа.

Утром провожать призывников собралась вся деревня. Стояли подводы, запряжённые лошадьми, несколько грузовиков из района. Весело заливалась гармошка. Чуть в стороне находились мужчины с вещмешками. Между ними, надев боевые награды, подпрыгивая на протезе, маячил старый Мирон и ободрял собравшихся. Он проверял на них одежду, интересовался, что взяли с собой и наставлял их по-отечески, на правах бывалого солдата.

Из здания вышли председатель и парторг в сопровождении представителя комиссариата. Провели перекличку.

— По машинам! — прозвучала команда, и сразу же кто-то из женщин вскрикнул, как на похоронах.

— Хватит причитать, — рявкнул председатель и добавил уже спокойно, — всё хорошо будет. Мужики у нас крепкие, не первый раз в руки оружие берут, справятся.

— Трогай, — снова прозвучал зычный голос представителя военкомата.

Санька с Василём смотрели в след машинам, увозившим куда-то их отцов.

— Пойдём, — резко сказал Василь и быстрым шагом направился прочь от собравшихся.

— Так рано ведь, — семенил рядом Санька.

— Давай, давай, не хватало ещё, чтобы я слезу пустил.

— Ой, беда какая. Я в любой момент, по желанию могу. Хочешь зареву? Не веришь?

— Знаю я, что ты артист, отстань.

Санька стал забегать вперёд и пытался приободрить друга.

— Накостыляют наши батьки немцам и вернутся, вот увидишь.

— Хорошо бы, — Василь остановился и сказал, серьёзно глядя другу прямо в глаза, — одно я точно знаю, не получится у тебя с тракторами как с Янтарём.

— Чего? — не понял ничего Санька.

Василь повалил его на землю резкой подсечкой и пустился бежать.

— Семнадцатый трактор мой, — крикнул он на ходу, оглядываясь на друга и выставив ему кукиш.

Санька, кряхтя, поднялся:

— Зараза ты хитрожопая, ещё меня артистом называет.

На краю поля стояли колхозные трактора. Вид у них был потрепанный. Нужен практически ежедневный ремонт и обслуживание, они не годились для армии, поэтому их и оставили. Именно на этой технике предстояло трудиться Саньке и Василю. Работа на полях стоять не должна, хоть война, хоть природные или политические катаклизмы происходят в стране, а деревня должна молча выполнять свой долг. В то время, пока две столицы выходят на демонстрации, совершают перевороты и свергает правительства, русское село, смирившись с обстоятельствами, кормит страну и пополняет свежей кровью армию.

Перед тракторами полукругом стояла группа девушек, с ними же Санька и Василь. Молодой механик Николай проводил знакомство с техникой и объяснял, какие дела предстоят.

— Не будем долго рассусоливать, — начал он, — все друг друга знают, новый человек один. Просим.