Юность Екатерины Великой. «В золотой клетке»

– Спокойной ночи, мадам! – и удалился, оставив на кровати истерзанную Екатерину. Ей сначала хотелось заплакать, но она взяла себя в руки, приказав:

– Не сметь! Пусть хоть так, но теперь брак свершился, даст бог – будет ребенок!

Тайные встречи с Салтыковым чудом удавалось скрывать. Дошло до того, что любовник фактически прекратил оказывать обычные знаки внимания Екатерине, он перестал говорить даже комплименты. Чаще всего был задумчив и рассеян, чем очень обижал великую княгиню. Екатерина не выдержала такого отношения и рассердилась, выговорив ему накопившиеся обиды.

– Любовь моя, я не могу так рисковать нашими отношениями! Вдруг кто прознает! – пытался оправдаться Салтыков, подтверждая слова грустным взглядом. Но Екатерина чувствовала: изменился он, не такой, как прежде. Только гордость удерживала желание влепить любовнику пощечину. Такую – от всей измученной души! Это был первый жестокий урок – человек, которому она доверилась, оказался трусом. Но она стерпела – очень хотелось ласки, доброго слова, ощущения нужности и любви. А еще ласк тех, что при воспоминании бросали в краску, поцелуев, когда дышать нельзя и уста оторвать невозможно. Не ждать же ей, что этим одарит вдруг великий князь! Нужно было срочно придумать, как обезопасить свою репутацию и положение графа Салтыкова.

Екатерине объявили: двор отправляется в Москву. Дорога оказалась настолько разбитой, что болели все кости, в итоге у Екатерины случился выкидыш. Великая княгиня вздохнула, поплакала немного и успокоилась – она нашла выход, как восстановить желанные отношения с Салтыковым. Сейчас этот вопрос ее беспокоил куда больше. Зная от соглядатаев, что Бестужев присутствовал на всех совещаниях у императрицы, где решался вопрос о престолонаследии и несостоятельности великого князя, Екатерина решила рискнуть и обратиться к канцлеру. Но повела дело весьма хитро. Она не сомневалась, что Бестужеву докладывали о внимании, уделяемом ей графом Салтыковым, а значит, старик должен обрадоваться любому варианту, решающему проблему. Поэтому она начала оказывать канцлеру внимание, доверительно беседовать с ним о пустяках. А стоило появиться в Москве Салтыкову, немедленно повелела любовнику ехать с визитом к Бестужеву, пообещав, что благодаря этой встрече они заручатся его поддержкой.

Не слишком веря в успех, – но мало ли какие интриги закручиваются вокруг него! – Салтыков отправился к старику. Принял его канцлер радушно, а напоследок, как бы между прочим, сказал:

– Я знаю о вашем добром отношении к Чоглоковым, совершенно пустые и недалекие люди. Подозреваю в вас ум, дорогой граф, только он помогает вам выносить их глупость!

– Глупость не самый большой порок, я стараюсь быть снисходительным, – скромно ответил Салтыков.

Потом Бестужев помолчал некоторое время и решил начать издалека, о положении при дворе, многочисленных интригах и борьбе за власть, в которой несчастной оказывалась Екатерина, и это при такой неземной, ангельской доброте. В довершение он, как истинный дипломат и опытный царедворец, обронил:

– Я премного благодарен великой княгине за ее доброту и внимание ко мне, а также за доверие. Поэтому: услуга за услугу. Я сделаю фрейлину Владиславову, что служит у нее, кроткой, как овечка, верной, как собака. Она не будет более чинить препятствий и сложностей вам, граф. Особенно в столь деликатном деле, когда судьба России поставлена под угрозу.

Граф Салтыков понял, что крылось за словами мудрого канцлера: его интригу с великой княжной одобрили, на него буквально возложили миссию по спасению Отечества. Особенно понравилось последнее. Но то, что разрешено, не настолько привлекательно – по натуре граф был интриганом и любил приключения, его интересовали неприступные красавицы двора, а Екатерина уже сдалась… Что и говорить, Салтыков попал в сложное положение: чувства к великой княгине начали остывать, его манили другие замки, а тут – миссия… Посмеиваясь над старым канцлером, граф пришел к выводу, что все же его устраивает безнаказанный адюльтер для разнообразия, на который благословили. Пусть и не искушенная, неумелая, но Екатерина недурна собой, и, совершенно неожиданно, – страстна, если уж нужно Отечеству, то он постарается, с непременной выгодой для себя. Не овец же пасти заставляют, все же удовольствие, в кровати покувыркаться и наивную дурочку наставить в любви. Она же так искренне смущается его ласкам, так наивно смотрит большими синими глазами…

Забавно.

Потерпит.