Юность и детство гусара (СИ)

С этой мрачной традицией всех кадетских корпусов России Головинский столкнулся в первый же день. Он шёл по длинному коридору в спальную комнату, когда неожиданно услышал:

- "Зверь", стоять! Ко мне! Бегом!

На эти странные для него слова Владимир не обратил никакого внимания.

- "Сугубец", я тебе дал команду "стоять"! - послышался тот же, но уже очень раздражённый голос.

Головинский обернулся. В шагах десяти от него стоял верзила из выпускного класса.

- Это ты к кому так обращаешься? - поинтересовался Владимир.

- Как к кому? К тебе! Ты же "зверь"!

- Моя фамилия Головинский! У меня нет никакого прозвища! При чём тут "зверь"?

У верзилы от возмущения вытянулось красное прыщавое лицо.

- Я, кадет выпускного седьмого класса, то есть "благородный корнет", а ты только начинаешь учиться в кадетском корпусе, поэтому и называешься "сугубый зверь" или "сугубец". Все вы, младшеклассники, являетесь "сугубыми зверями" и должны подчиняться нам. Ты понял?

Володя стоял, как вкопанный. Он никак не мог поверить услышанному...

А дальше было хуже: младшеклассники чистили "благородным корнетам" медные пуговицы на их мундирах, по их желанию выполняли приседания, отжимания на руках от пола, заправляли им постели...

6

Головинскому не пришлось выполнять многих дурацких и унизительных приказов старшеклассников. Николай Теслицкий, тот самый верзила семиклассник с прыщавым лицом, стал его "наставником". В шутку в корпусе их называли "дядьками", и не давал Владимира в обиду. В благодарность за это покровительство, Головинский выполнял за Теслицкого все домашние задания по латыни.

Многие товарищи Владимира от цукания плакали по ночам, засыпая в своих узких металлических кроватях.

- Когда я стану старшеклассником, то никогда не буду цукать младших! - как-то поклялся сам себе Головинский.

21 декабря Владимир приехал домой на рождественские каникулы.

- Рассказывай, сын, как тебе нравится в кадетском корпусе или нет? Трудно? - первым делом поинтересовался у него отец, когда они остались вдвоём в кабинете.

- Всё хорошо, папа. Всё нравится... вот только...

- Что только? Рассказывай! - потребовал Юрий Михайлович.

- Цук кадетский совсем не нравится. Я его просто ненавижу! - признался Владимир.

- Ну, сын, ты не прав! Цук- это своеобразная "шлифовка" кадета и юнкера. Каждый мужчина, тем более будущий офицер, должен пройти через цук. Сначала старшие цукают тебя, то есть "шлифуют", а потом уже ты цукаешь младших. Таким образом сохраняются добрые традиции. В Николаевском кавалерийском училище, которое я закончил, и, в котором, я уверен, будешь учиться и ты - там тоже цук. Цук с особым шиком, основы которого были заложены самим Михаилом Юрьевичем Лермонтовым.

- Папа, я традиции уважаю и подчиняюсь им, а вот цукать никого не буду! - твёрдо произнёс Владимир.

- Сын, я тебя совсем не понимаю! - недоумённо пожал плечами Юрий Михайлович, - цук есть в знаменитой французской военной академии Сен-Сир, в престижном Вест-Понте в Североамериканских Соединённых Штатах.... Как это без цука?

В первые же месяцы учёбы в кадетском корпусе Владимир Головинский получил почётное прозвище "Голова". Ему он был обязан не своей фамилии, а успехами в учёбе. По всем предметам у него были отличные оценки. А преподаватель латыни Христофор Христофорович даже в табеле ставил Головинскому "пять с двумя плюсами", за что получал выговоры от начальника кадетского корпуса:

- Господин Игнатиади, напоминаю вам, что высшая оценка в российских учебных заведениях- это "пять"! Не пять с одним плюсом или двумя плюсами! Перестаньте своевольничать! Немедленно исправьте!

Через год Головинский записался в кружок столярного дела и в то время, как его товарищи корпели над домашними заданиями, он под руководством старого мастера Андрея Андреевича мастерил полки, табуретки, столы. Вскоре Владимир приобрёл в корпусе большую славу, как изготовитель гробов. Ведь в год их требовалось, как минимум, три.

7

- "Голова", на следующей неделе будем "хоронить" химию. Гробик для неё сооруди! Да покрасивее ! - обратился к Головинскому законченный двоечник из их класса Иван Георгадзе по прозвищу "Гога".

- Сделаю! Припасённые доски у меня есть... с удовольствием соглашался Владимир.

- Ой, ой, ой! Как будем "хоронить" эту дурацкую науку! - "Гога" зачмокал языком от предвкушаемого удовольствия.

Тайком, чтобы не видел Андрей Андреевич, Головинский сделал гробик и даже покрасил его жёлтой краской.

В одну из ночей они, кадеты третьего класса, завернувшись в простыни, со свечами в руках спустились в сад. В дальнем его углу заранее была вырыта ямка. "Гога" с Александром Поспеловским несли гробик, в котором лежали несколько старых учебников по химии и тетради по этому предмету. Прежде чем опустить гробик с "покойницей" в могилу, кадеты по-очереди произносили речи. На этот раз всех превзошёл "Гога":

-Наконец ты сдохла! Сдохла ты - химия, которая пила мою кровь. Из-за тебя я остался на второй год! Но я - живой, а ты, старая и вонючая, лежишь в этом гробу...

Страстную речь "Гоги" все его товарищи прерывали стенаниями и надрывным плачем.