Юность крейсера

За завтраком Наталья Федоровна как бы невзначай снова вспомнила о крестнице:

– Признайся, Алеша, что я была права и Лизонька Шепелева – замечательная девушка.

– Да, мама, – отрешенно отозвался сын, показывая всем своим видом, что разговор о Лизе ему не интересен, и он соглашается только в угоду матери.

Но Наталья Федоровна продолжала, ей хотелось довести задуманное до конца, не откладывая на потом:

– Она тебе понравилась, слава Богу. Мы ее завтра же и засватаем, с родителями Лизы я уже это обговорила. Через недельку можно и свадьбу сыграть. А на корабль телеграмму дашь, чтобы отпуск продлили.

– Что значит, засватаем? Какую такую свадьбу? Вы у девушки спросили, хочет ли она замуж? До вас что, еще цивилизация не добралась? Оглянитесь, матушка, двадцатый век уже на дворе! – раздраженно, чуть ли не крича, сказал Алексей. – А у меня, в конце концов, вы узнали, желаю ли я жениться? То, что Лиза – замечательная девушка, не означает, что я побегу с ней под венец!

– Что ты разошелся, Алеша? Я просто хотела узнать, понравилась ли тебе моя крестница.

– Хватит! Я приехал домой отдохнуть от службы, а не свататься!

Выскочив пулей из-за стола, Каневской, взяв ружье и собаку, ушел в лес. Целый день он бродил по лесу, выслеживая зайцев. Но мысли о Леночке Клод и Лизоньке не давали ему сосредоточиться на охоте. Вечером он возвратился в усадьбу без добычи, зато с твердым намерением: завтра же прервать отпуск и вернуться на броненосец.

Но Наталья Федоровна повела себя по-умному и не стала больше давить на сына нахрапом. Сказав, чтобы Алексей не обижал ее скорым отъездом, она начала действовать исподволь, говоря, что так хочется понянчиться с внуками на старости лет, а единственный сын уезжает и опять оставляет ее одну, а как бы было замечательно, если рядом с ней была хоть невестка.

Злясь на упрямый материнский характер, Алексей пропускал эти слова мимо ушей.

Короткий отпуск близился к концу, когда Лиза Шепелева напомнила о себе, прислав крестьянскую девочку с запиской, в которой просила Алексея встретиться с ней в шесть часов вечера, у большого межевого камня, лежащего на дороге между их поместьями.

Каневскому польстило, что девушка сама назначает ему встречу, и он, оседлав коня, помчался на свидание. Подъезжая к камню, он увидел, что девушка уже ждет его.

Увидев мичмана, Лиза улыбнулась. Ветерок колыхал ее нарядное платье, казавшееся таким неуместным среди неубранных полей.

– Как я рада, что вы приехали, Алексей Петрович! – начала разговор девушка, нервно теребя белую перчатку. – Вы, наверно, скоро уедете на войну, и я не хотела, чтобы между нами осталась какая–нибудь неясность.

– Бог с вами, Лизонька, – перебил ее Алексей. – Какая же тут неясность? Ты еще маленькая Снегурочка, которую нельзя целовать летом, а можно только зимой, в лютую стужу.

От злой шутки мичмана на белом лице девушки выступили красные пятна. Она еле–еле сдерживала слезы, и ее голос от этого сделался тонким и писклявым.

– Значит, это была шутка – ваш поцелуй и рассказ о звездах.

– Милая Лизонька, – мягко произнес Каневской, растроганный ее детским голоском. – Давайте останемся с вами хорошими друзьями. Я не хочу вас обманывать, милое дитя, мое сердце занято другой, – Алексею было жаль девушку, и он не замечал, что говорит слова, сказанные ему недавно Леночкой Клод.

– Кто она? – спросила Лиза, и слезы потекли по ее щекам.

Еще двенадцатилетней девочкой, Елизавета влюбилась в Алексея. Тогда ее бросало в дрожь от одного вида бравого гардемарина. С годами ее чувства лишь окрепли. Несмотря на то, что рядом вертелось множество гимназистов, девушка продолжала мечтать о молодом флотском офицере. Она приходила в гости к крестной, и та рассказывала о сыне, читала его письма и показывала фотографии, часто приговаривая: «Вот бы моему Алеше такую жену, как ты». Недавно Лиза не утерпела и поведала Наталье Федоровне о своей любви. Мать Алексея от ее слов пришла в восторг и пообещала устроить их свадьбу, во что бы то ни стало. Теперь, стоя перед Каневским, Лиза чувствовала себя раздавленной. Его слова, как острый нож, ранили сердце девушки.

– Так случилось, Лиза, что я встретил в Петербурге замужнюю даму и влюбился в нее, сейчас я думаю только о ней. А ты еще встретишь в жизни юношу лучше меня.

Мичман протянул руку с платком, чтобы стереть слезы со щек Лизоньки. Но девушка отбросила его руку, закричав:

– Не прикасайтесь ко мне! Я ненавижу вас!

Не выдержав мучений находиться рядом с Алексеем, после того, как он разрушил все ее надежды, девушка побежала к стоявшей вдалеке коляске.

Каневской не удерживал Лизу, на душе у него было мерзко и пусто.

«Ну вот, обидел такое невинное создание из-за женщины, которая даже не желает меня видеть».

От этой мысли у мичмана возникло нестерпимое желание взглянуть на Елену Васильевну.

Вскочив на коня, Алексей поскакал в Ваньково. За пять верст он чуть не загнал бедное животное. Конь был весь в мыле, когда Каневской спешился у ворот. Вбежав в дом, он крикнул Гаврилычу, чтобы тот, не мешкая, запрягал коляску.

– Ты куда собрался, Алексей? – строго спросила мать.