Юность Лагардера

Резко изменив жизнь Миртиль, они не сумели заставить ее забыть Оливье. Потеряв его, она вышла замуж за ниорского кабатчика по имени Годфруа Кокбар, человека лживого, пронырливого и жестокого. Не питая любви друг к другу, они тем не менее составили достойную пару, объединив свои усилия по наполнению семейной казны. Ловкач и неутомимый говорун Годфруа умело заговаривал зубы клиентам. Взгляды и улыбки Миртиль также подолгу удерживали их за столиками трактира. Накопив достаточно денег, чета Кокбар отбыла в Париж, где ими и был куплен кабачок «Сосущий теленок».

Муж красавицы брюнетки через некоторое время исчез, словно растворился в воздухе. Впрочем, это никак не повлияло ни на прекрасное настроение Миртиль, ни на ее надменный нрав. Тем же, кто интересовался ее супругом, она неизменно и непринужденно отвечала:

— Мой муж путешествует в дальних краях.

И скоро все, включая прелестную кабатчицу, казалось, забыли о его существовании.

Посему некоторые из завсегдатаев «Теленка», невзирая на суровый характер дамы, вознамерились утешить ее. И получили достойный и весьма ощутимый отпор: одним достались пощечины, другим еще и тумаки впридачу. Репутация красавицы была безупречна.

XIII КАБАЧОК «СОСУЩИЙ ТЕЛЕНОК»

Разворошив все еще не остывший пепел воспоминаний, госпожа Миртиль покинула свой наблюдательный пост и зашагала по комнате. Это был старинный салон, некогда принадлежавший прекрасному Анри Куффье де Рюзе д'Эффиа, маркизу де Сен-Мару, фавориту Людовика XIII и смертельному врагу могущественного Кардинала-Герцога. Высокие зеркала и камин из белого мрамора создавали обрамление, достойное истинного придворного щеголя. Злая Фея, командующая свирепой гвардией, что собиралась у нее в кабачке, устроила в этой комнате, обитой белым и голубым шелком и уставленной изысканной мебелью из позолоченного дерева, свою спальню, напоминавшую внутренность ларчика для драгоценностей.

— Ах, дьявол меня побери! — воскликнула она, любуясь своим отражением в венецианском зеркале. — Никак нельзя дать улететь нашей птичке! Скоро наступит ночь, и тогда он может исчезнуть навсегда. Надо успеть схватить его пораньше!

Приняв решение, госпожа Миртиль вышла из спальни и спустилась по лестнице благородного белого камня с перилами из кованого железа. Достигнув первого этажа особняка, она вместо того, чтобы воспользоваться наружной дверью и выйти во двор, открыла потайную дверцу в правой стене. Легкость, с которой она привела в движение ее скрытые пружины, говорила о том, что ей частенько приходилось пользоваться этим ходом.

Потайная дверь захлопнулась, и обстановка мгновенно изменилась.

Убранства аристократического особняка как ни бывало: исчезли и причудливая лепнина на стенах, и роскошные растения в вазах. Госпожа Миртиль находилась в мрачной и темной комнате. Свет проникал сюда через щель, которую с большим трудом можно было назвать окошком, и то лишь потому, что, наподобие тюремного окна, она была забрана решеткой, утыканной острыми железными зубьями, отточенными на обе стороны, словно зубья пилы. Изящные туфли красавицы проваливались в мокрую землю.

Это был один из потайных подвалов кабачка «Сосущий теленок», и вход в него находился на углу улиц Балю и Сен-Жермен-л'Оксеруа. Здесь стояли бочки, валялись пустые бутылки. Иногда тут устраивали на ночь изрядно выпивших гостей хозяйки и прочих достойных посетителей.

Госпожа Миртиль хлопнула в ладоши и позвала:

— Эй, Жюган, Меченый! Ко мне! Сюда! Где ты там, Эстафе?

Шум сдвигаемых скамеек, ругательства, звон шпаг, убираемых в ножны, и тяжелый топот сапог раздались тотчас же, как только по залу громогласно разнеслось: «Злая Фея!»

Два голоса, тенор и баритон, разом воскликнули:

— Мы здесь!

Обладатели же голосов пока оставались невидимы. Но вот распахнулась дверь, пропустив в подвал малую толику света и много табачного дыма, и с грохотом захлопнулась. Перед владелицей «Сосущего теленка» в почтительной позе стояли два здоровенных молодца.

Это были доверенные люди госпожи Миртиль, ее осведомители и наемные убийцы. Тот, кто помоложе, был значительно выше и крупнее своего напарника. Его звали Жоэль де Жюган, в Париж он приехал из Бретани и уверял, что принадлежит к старинному дворянскому роду. Природа наградила его столь мощным телосложением, что в свои семнадцать лет он выглядел на все тридцать.

Его приятелю Эстафе, прозванному из-за узкого пурпурного шрама, идущего через все лицо, Меченым, было двадцать лет. Худой, даже тощий, он не уступал в силе своему могучему товарищу.

Как обычно, оба неуклюже, словно медведи, переминались с ноги на ногу и, положив руку на эфес своих длинных шпаг, ожидали, когда хозяйка удостоит их своим вниманием. Сегодня она сделала это незамедлительно.

Госпожа Миртиль подробно описала Оливье и Ар-мель, а затем повелительным жестом указала на дверь.

— Взять их обоих и доставить сюда! — приказала она. — Живей, идите!

Наемники почтительно поклонились.