Юность Маши Строговой

Но когда сквозь штору пробился свет, она машинально откинула ее и увидела снежный солнечный день. На тротуаре стоял мальчик. В длинных брюках и узеньком, не по росту, пальтишке с рыжим воротником; он стоял против Машиного окна и не отрываясь смотрел в одну сторону. Скоро из переулка, куда он смотрел, выбежал другой мальчик. Они замахали сумками в знак приветствия, и оба побежали.

Это были Витя Шмелев и Володя Горчаков.

Маша лихорадочно стала собираться в школу. Вещи падали из рук, из портфеля рассыпались Книги. Она собирала их, присев на корточки, и вдруг спросила себя: "Что я скажу им сегодня?" Все ее мальчишки, все до единого, представились ей, их веселая и серьезная жизнь. Как рассказать им, что передумала она в эту ночь?

Книжечка Валентина Антоновича лежала на столе.

Маша взяла ее, полистала страницы. Может быть, потому, что и теперь Маша искала ответа на свои мысли, она прочитала: "Братья и дружина! Лучше уж убитым быть, чем полоненным быть".

— Подавив плач, Маша спрятала книгу в портфель и быстро пошла в школу.

В коридорах заливался звонок. Ребята галопом неслись в классы.

Маша прошла на урок, не заходя в учительскую. Звонок еще звенел, шестиклассники считали себя вправе кричать и стучать. Но вдруг Дима Звягинцев, который раскладывал на парте учебники, увидел лицо учительницы.

— Эй, вы, тихо! — крикнул он, изумленный чем-то почти до испуга.

Он спрятал грамматику в парту и ждал, что скажет Мария Кирилловна. Класс умолк.

— Эта книга написана восемьсот лет назад, — сказала Маша.

— Восемьсот лет назад? Вот так штука! Ну, значит, в ней ничего не поймешь!

— Я вам прочитаю немного. Вот, например, как говорит Святослав об одном смелом князе: "Высоко паришь ты на подвиг в отваге, словно сокол, по ветру летящий…" Непонятно?

— По-нят-но.

Толстые губы Пети Сапронова зашевелились, улыбка осветила его некрасивое лицо.

— Мария Кирилловна, про Игоря так сказал Святослав?

— Нет. Послушайте, что случилось с Игорем.

Открылась дверь. Вошли Борисов и инспектор роно. Маша узнала седой бобрик. Напрасно инспектор пришел сегодня на Машин урок. Впрочем, не все ли равно? Борисов направился в конец класса, шагая между партами, как журавль, инспектор следовал за ним. Ребята потеснились, кое-как устроив гостей. И забыли о них.

— Читайте, Мария Кирилловна, читайте!

— "Игорь к Дону войско ведет. Уже беду его подстерегают птицы по дубам…

О Русская земля, ты уж за холмом!"

Леня Шибанов робко протянул руку:

— Мария Кирилловна! Он победит?

— Тише ты! Спрашивает!

— "Игорь полки поворачивает: жаль ведь ему милого брата Всеволода".

— Видишь, какой он! — Володя Горчаков с торжеством оглянулся на Леню Шибанова, но тут же растерянно и виновато мигнул.

— "Никнет трава от жалости, а дерево с печалью к земле приклонилось… Князь Игорь пересел из седла золотого да в седло раба".

— Э-эх! — сказал кто-то.

Маша чуть слышно читала плач Ярославны.

И вот:

— "Взволновалось море в полночь, идут смерчи мглою. Игорю-князю бог путь кажет из земли Половецкой в землю Русскую…"

Класс вздохнул облегченным вздохом. Володя Горчаков не смог удержаться — стукнул Витю Шмелева кулаком между лопатками:

— Что я тебе говорил?

— Ладно! Я сам знал.

— "…Солнце светится на небе. Игорь-князь в милой отчизне. Страны рады, грады веселы".

— Мария Кирилловна, вот жалость-то, что у них не было салютов!

— А мне понравился буй-тур Всеволод! — воскликнул Володя Горчаков.

Буй-тур Всеволод понравился всем.

— Игорь тоже был смелый и храбрый, — возразил Витя Шмелев. — Обидно, зачем он попался в плен.

Ребятам хотелось восхищаться князем Игорем, который ничего не боялся, даже тьмой закрытое солнце не испугало его. Эх, не надо, не надо было попадать ему в плен!

— Я ни за что бы не сдался! Ни за что! — твердо сказал Леня Шибанов.

Все на него оглянулись.

Он был тщедушный и робкий.

— Когда вы прочитали, Мария Кирилловна, что князь Игорь пересел из седла золотого в седло раба, я подумал: пусть бы лучше он умер!

Мария Кирилловна медленно, словно во сне, приблизилась к парте Лени Шибанова. Она пристально смотрела на него. Он смутился.

— Хорошо все-таки, что князь Игорь бежал.

— Значит, верно: лучше убитым быть, чем полоненным быть? — спросила Мария Кирилловна.

— Да! — ответил ей дружный хор.

Никто не сомневался.

Маша почувствовала, как безмерно устала. Она совсем была измучена, ноги не держали ее.

— Вот и все, ребята, — сказала она.

Урок кончился.

Оставалось еще одно трудное дело. Маша вспоминала о нем всякий раз, поднимая глаза на портрет Бочарова.

У нее не было больше уроков. Прямо из класса она пошла домой. Она спешила, как будто то, что она должна была сделать, надо делать скорей.

— Мария Кирилловна!

Торопливо шагая, ее догонял Борисов. Он остановил ее в дверях. Он забыл всю свою благовоспитанность и так сильно схватил Машу за руку, что она невольно вскрикнула: "Ой!" Должно быть, он с трудом сдерживался, чтобы не ругать ее, не топать ногами.