Юность науки

Когда первобытный человек впервые сделал каменный топор и лук, это ещё не была экономика. Это была, так сказать, только техника. Но, имея несколько топоров и луков, группа охотников убила оленя. Мясо этого оленя было поделено между ними, по всей вероятности, поровну, иначе если бы одни получали больше, чем другие, то последние просто не могли бы выжить. Постепенно жизнь общины усложнялась. Возможно, в ней появился мастер, который изготовлял для охотников хорошее оружие, но сам не ходил на охоту. Добытые мясо и рыба распределялись между охотниками и рыбаками, выделялась доля «оружейнику» и т. д. На какой-то стадии развития появился обмен продуктами труда между общинами и внутри общин.

Это была, хотя и примитивная, неразвитая, но уже экономика, ибо речь шла не только об отношениях людей к вещам — луку, топору, мясу,— но и об их отношениях между собой в обществе. И не об отношениях вообще, а о материальных отношениях, связанных с производством, а затем с распределением благ, необходимых для жизни людей. Эти отношения Маркс назвал производственными отношениями. Экономика есть общественное производство, обмен, распределение и потребление материальных благ и совокупность возникающих на этой основе производственных отношений. В этом смысле экономика так же стара, как человеческое общество. Экономика первобытной общины была, разумеется, предельно проста, так как предельно просты были орудия, которыми пользовались люди, и до крайности ограниченны были их трудовые навыки. Иначе говоря, были слабо развиты производительные силы, которые и определяют производственные отношения общества, его экономику и другие стороны жизни.

Кто был первым экономистом

Когда человек впервые задумался над тем, почему горит огонь или гремит гром? Вероятно, много тысяч лет назад. Столь же давно он, может быть, задумался над явлениями, составлявшими экономику первобытнообщинного строя, который постепенно разлагался и превращался в первое классовое общество — рабовладельческое. Но эти раздумья не были и не могли быть наукой — системой знаний человека о природе и обществе.

Наука появляется лишь в эпоху зрелого рабовладельческого строя, опиравшегося на гораздо более развитые производительные силы: Познания людей древних государств — Шумера, Вавилонии, Египта, существовавших 4—5 тыс. лет назад, в математике или медицине выглядят порой очень внушительно. Высшие из известных нам образцы древней науки дали античные греки и римляне.

Определённое осмысление фактов экономической жизни началось задолго до того, как в XVII в. выделилась особая область науки — политическая экономия. Ведь многие экономические явления, которые стали объектом исследования Этой науки, были известны уже древним египтянам или грекам: обмен, деньги, цена, торговля, прибыль, ссудный процент. И прежде всего люди начинали осмысливать, конечно, главную черту производственных отношений той эпохи — рабство.

Экономическая мысль первоначально не отделяется от других форм мышления об обществе. Поскольку это так, точно определить её первые проявления невозможно. Неудивительно, что отдельные историки экономических учений начинают с разного. Советский учёный Д. И. Розенберг в книге, вышедшей в 1940 г., начинал с древних греков, а в некоторых наших послевоенных курсах корни экономической мысли ищутся глубже: в древнеегипетских папирусах, в каменной клинописи законов царя Хаммурапи, в древнеиндийских «Ведах».

Немало экономических наблюдений имеется в той сложной мозаике, которую представляет собой библия. Она содержит известное толкование экономической жизни древних евреев и других народов, населявших Палестину и окрестные земли во II и I тысячелетиях до нашей эры. Как правило, это толкование дано в форме заповедей, указаний о поведении людей.

Однако тот факт, что, например, американский историк экономических учений профессор Дж. Ф. Белл посвящает библии большую главу, а все другие источники тех же времён полностью игнорирует, объясняется, надо полагать, обстоятельствами, не имеющими отношения к науке. Дело в том, что библия — это священная книга христианства, с детства известная большинству американских студентов. Наука слегка приспосабливается к этому факту современной жизни.

Древнегреческое общество, находившееся в стадии далеко зашедшего распада первобытнообщинного строя и формирования рабовладения, получило замечательное художественное отражение в поэмах Гомера. Эти памятники человеческой культуры — подлинная энциклопедия жизни и мировоззрения людей, населявших около 3 тыс. лет назад берега Эгейского и Ионического морей. Самые различные экономические наблюдения искусно вплетены в ткань увлекательного рассказа об осаде Трои и странствиях Одиссея. В «Одиссее» содержится тезис о низкой производительности рабского труда: