Юность науки

Государственные должности, вроде полученной Смитом, в XVIII в. давались только по протекции и рассматривались как отличная синекура. Но Смит, при его добросовестности и известном педантизме, относился к своим обязанностям серьезно и проводил на службе довольно много времени. Уже одно это (плюс возраст и болезни) исключало продолжение глубокой научной работы. Казалось, что Смит к ней особенно и не стремился. Правда, в первое время он носился с планом написать свою третью большую книгу — нечто вроде всеобщей истории культуры и науки. (После его смерти остались и были вскоре опубликованы интересные наброски, посвященные истории астрономии и философии и даже изящным искусствам.) Но он скоро отказался от этого замысла. Довольно много времени у него отнимали новые издания его сочинений. При жизни Смита в Англии вышло шесть изданий «Теории нравственных чувств» и пять — «Богатства народов». К третьему изданию «Богатства народов» (1784 г.) Смит сделал значительные добавления, в частности написал главу «Заключение о меркантилистической системе». В какой-то мере он следил и за иностранными изданиями своих книг.

Шотландская столица была вторым, после Лондона, культурным центром страны, а в некоторых отношениях не уступала ему. С другой стороны, это был сравнительно небольшой уютный город. Верный своим многолетним привычкам, Смит и здесь имел свой клуб, где регулярно встречался с узким кругом друзей и знакомых. Смит стал европейской знаменитостью. Путешественники из Лондона и Парижа, Берлина и Петербурга стремились познакомиться с шотландским мудрецом. Одно из знакомств Смита в этот период интересно с точки зрения истории русской культуры. В Эдинбурге жила, наблюдая за обучением в университете своего сына, княгиня Воронцова-Дашкова, образованнейшая женщина своего времени, будущий президент Российской Академии наук. Из ее мемуаров известно, что Смит, среди других эдинбургских ученых, бывал у нее.

Во внешности Смита не было ничего выдающегося. Он был немного выше среднего роста. Простое лицо с правильными чертами, серо-голубые глаза, крупный прямой нос. Одевался очень скромно. Носил до конца жизни парик. Любил ходить с бамбуковой тростью на плече. Имел привычку говорить сам с собой, так что однажды уличная торговка приняла его за помешанного и сказала соседке: «Бог мой, вот бедняга! А ведь прилично одет!»

Смит умер в Эдинбурге в июле 1790 г. на 68-м году жизни. Около четырех лет до этого он тяжело болел.

Смит обладал значительным интеллектуальным, а порой и гражданским мужеством, но ни в коей мере не был борцом. Он был гуманен и не любил несправедливости, жестокости и насилия, но довольно легко мирился со всем этим. Он верил в успехи разума и культуры, но очень опасался за их судьбу в грубом и косном мире. Он ненавидел и презирал чиновников-бюрократов, но сам стал одним из них.

Смит с большим сочувствием относился к трудящимся беднякам, к рабочему классу. Он выступал за возможно высокую оплату наемного труда, потому что, по его словам, общество не может «процветать и быть счастливым, если значительнейшая его часть бедна и несчастна». Несправедливо, чтобы в нищете жили люди, которые своим трудом содержат все общество. Но вместе с тем Смит полагал, что «естественные законы» обрекают рабочих на низшее положение в обществе, и думал, что, «хотя интересы рабочего тесно связаны с интересами общества, он неспособен ни уразуметь эти интересы, ни понять их связь со своими собственными»[132].

Смит считал буржуазию восходящим, прогрессивным классом и объективно выражал ее интересы, притом интересы не узкие и временные, а широкие и длительные. Но, сам будучи интеллигентом-разночинцем, он не испытывал к капиталистам, как к таковым, ни малейшей симпатии. Он считал, что жажда прибыли ослепляет и ожесточает этих людей. Ради своей прибыли они готовы на любые действия против интересов общества. Они всеми силами стремятся повысить цены своих товаров и понизить заработную плату своих рабочих. Промышленники и купцы неизменно стремятся подавить и ограничить свободную конкуренцию, создать вредную для общества монополию.

В общем, капиталист для Смита — это естественное и безличное орудие прогресса, роста «богатства нации». Смит выступает за буржуазию лишь постольку, поскольку ее интересы совпадают с интересами роста производительных сил общества. Эта точка зрения перешла от Смита к Рикардо и стала важнейшей составной частью всей буржуазной классической политической экономии.

Глава двенадцатая. Гений из Сити: Давид Рикардо

В 1799 г. молодой состоятельный делец с лондонской биржи жил на курорте Бат, где лечилась его жена. Зайдя в публичную библиотеку, он случайно перелистал «Богатство народов» Адама Смита, заинтересовался и попросил прислать книгу ему на квартиру. Так впервые пробудился интерес Рикардо к политической экономии.