Юность подарит первые шрамы

Та тоже танцевала без удовольствия. Непроходящая головная боль сдавливала череп, желудок сжимался из-за острых спазмов. Казалось, что внутри живет маленький зверек, карабкающийся по ее желудку, вонзая острющие когти в его нежные стенки. То были последствия голодания, с которым Джел в один прекрасный день решила связать свою жизнь. Голод мучил ее и вознаграждал за эти мучения. Вес таял. Платье, которое Джел купила в августе, при первой примерке упиралось своими швами в ее тело, не позволяя сделать полноценный вдох. Теперь же то самое платье из изумрудного шелка с коротенькими рукавами и фестончатыми краями сидело на ней свободно.

– Такие мероприятия не для меня.

– Мог бы не приходить тогда, – устало ответила Джел.

– Ты же меня попросила.

– Я бы еще кого-нибудь позвала.

– Джел, не смеши. Кроме меня, на тебя никто не позарится.

– …Это звучит не очень-то приятно, знаешь ли.

– Прости, я как всегда…

– Прямолинеен? – договорила Джелвира.

– Именно.

– По-моему, ты в очередной раз прикрываешь свою бестактность прямолинейностью.

– Господи, ты опять обиделась? Джел, я имел в виду, что не каждый парень сможет терпеть рядом с собой такую девушку, как ты. Ты посмотри на других девчонок. Посмотри, как они двигаются, как улыбаются. А ты… ты такая апатичная, вечно нервная. Еще меня пугают твои круги под глазами. Ты вообще красилась сегодня?

Джел резко прервала танец, отошла в сторону, пытаясь отдышаться.

– Закари, уходи.

Джел сделала несколько шагов к скамье у стены. Патологическая слабость подчинила все ее тело. Двигаться было довольно тяжело, словно Джел находилась по пояс в воде и ступала по илистому дну.

– Джел… ты заболела, что ли? – Закари сел на скамью рядом с Джелвирой. – Прости, я же не знал. Слушай, я говорю тебе все это не для того, чтобы задеть тебя. Я хочу помочь тебе. Хочу, чтобы рядом со мной была красивая девушка, уверенная в себе, активная, жизнерадостная… Надеюсь, когда-нибудь ты такой станешь.

Джел уже совсем запуталась в своих чувствах. Не могла понять, что ей нужно делать – злиться на него или ответить благодарностью. Закари стремился сделать ее лучше, пытался докричаться до нее, чтобы она поверила в себя. Может, методы, к которым он прибегал, были чересчур жестокими, но зато действенными, ведь Джел в самом деле начала меняться и верить, что ее жизнь совсем скоро станет такой, о какой она мечтала, – яркой, насыщенной любовью и счастьем.

Осталось только похудеть. Еще немного.

– Извини… Я, наверное, не так тебя поняла.

– Да. Впрочем, как всегда, – ответил Закари.

– Элай, я же просила без импровизации! – воскликнула Элеттра.

– Да расслабься ты. Это же всего лишь танец.

– Это конкурс! И я должна выиграть.

– Так, значит, я тебе нужен лишь для какого-то дурацкого конкурса?

– А для чего же еще? Разве Рэми тебя не предупредила?

– Рэми сказала, что ты хочешь познакомиться со мной. А ты на самом деле вовсе не заинтересована мной и просто используешь меня.

– Ой, только не надо делать вид, будто ты обиделся. Ты тоже используешь девушек, разве не так? Думаешь, если Бог подарил тебе смазливую мордашку, то теперь все вокруг падут к твоим ногам? Я сразу поняла, кто ты такой на самом деле.

– Жаль, что я только сейчас понял, какая ТЫ на самом деле, – остановился Элай. – Ты – холодная, расчетливая стерва. Ничего из себя не представляешь, но много требуешь. Кому ты нужна такая? Я, между прочим, был с тобой искренен!

– Элай… – сказала Элеттра, когда старший брат подруги ушел прочь от нее.

Как же могло все так нелепо закончиться? Да, между ними очевидно не было химии, даже малейшего намека на нее. Но… все же Элеттре хотелось оставить приятное впечатление, запомниться Элаю. Последнее ей удалось, безусловно. Она ему надолго запомнилась, к сожалению. Все-таки так профессионально отталкивать от себя людей – это надо уметь. Не каждый может «похвастаться» таким талантом.

Пары закончили выступление и отправились на заслуженный отдых.

– Мне кажется, мы уже победили, – сказал Джулиан, нежно касаясь руки Дианы.

– Руки от меня свои убрал. Сволочь.

– Диана, может, хватит?

– Нет, не хватит. Я же сказала, теперь я буду так называть тебя всегда. Даже перед твоими родителями, друзьями, коллегами. Никто и ничто меня не смутит. Даю тебе слово.

– Как угодно, – ответил Патридж. – Но ты даже представить себе не можешь, что будет с тобой, когда ты окажешься наедине со мной. Когда рядом не будет ни родителей, ни друзей и коллег. Забавно, что бы я ни сделал с тобой, я всегда буду жертвой. Все будут защищать меня и обвинять во всем тебя. Даю тебе слово.

Сколько бы Диана ни уговаривала себя оставаться сильной, бесстрашной, непоколебимой, Джулиану все равно удалось довести ее до того состояния, когда ноги подкашиваются, колени трясутся, веки наполняются слезами и руки дрожат из-за дикого желания вцепиться в его шею и скрутить ее так, чтобы раздался хруст позвонков. Но все, что оставалось Диане, это проглотить злость, утихомирить ненависть и молча уйти с высоко поднятой головой.