Юность Розы

На другой день рано утром Мэк собрался уходить, и Роза вышла проводить его до старой церкви.

— Неужели вы всю дорогу пройдете пешком? — спросила она, когда они шли по свежей утренней росе.

— Да ведь тут всего двадцать миль, а затем я найму повозку и понесусь к своим занятиям, — ответил он, сорвав для нее лист папоротника.

— Вы никогда не чувствуете себя одиноким?

— Никогда. Вы же помните, со мной всегда мои лучшие друзья, — и он хлопнул себя по карману, из которого торчал том Торо.

— Боюсь, что лучшего из них вы оставили здесь, — Роза намекала на книгу, которую кузен одолжил ей накануне.

— Я очень рад, что могу с вами поделиться. У меня здесь многое из него осталось, вы скоро это увидите, — ответил он, ударив себя по лбу.

— Надеюсь, что это чтение будет мне так же полезно, как и вам. Я пока всего лишь счастлива, а вы так умны и добры, что мне хочется стать такой же.

— Читайте, вникайте, а потом обязательно напишите, что вы об этом думаете, хорошо? — сказал Мэк, когда они остановились на перекрестке.

— Хорошо, только вы отвечайте мне. Будет ли у вас на это время, при ваших серьезных занятиях? Поэзия, то есть я хотела сказать медицина, так увлекательна, — ответила Роза лукаво. В эту минуту, когда тень от листьев падала на его красивый лоб, она вспомнила их болтовню у старой яблони и подумала, что он совсем не похож на доктора медицины.

— Я найду время.

— Прощайте, Мильтон!

— Прощайте, Сабрина!

Глава XVIII Что бы это значило?

Роза читала и вникала — весь месяц, проведенный в такой хорошей компании, стал незабываемым; книга щедро делилась с девушкой своей мудростью, красотой и правдой. Вполне естественно, что молодого человека больше привлекали главы «Героизм» и «Самообладание», а девушка предпочитала «Любовь» и «Дружбу». В уединении, наслаждаясь солнечным светом и тишиной, она перечитывала по нескольку раз эти стихи в прозе и изливала свои впечатления в письмах, которые летали между адресатами с завидной регулярностью.

Роза так наслаждалась перепиской с Мэком, что очень сожалела, когда в сентябре, после возвращения домой, она прекратилась. Мэк писал лучше, чем говорил, хотя и говорил замечательно хорошо, если хотел. Но она не успела выразить ни удовольствия, ни сожаления, потому что большая перемена во внешности Мэка заставила ее забыть обо всем остальном. По какой-то неведомой прихоти кузен постригся и сбрил бороду, и когда явился поздравить Розу с приездом, она едва узнала его. Густые волосы были аккуратно расчесаны, правильный рот и красивый подбородок открыты, это придало его лицу совершенно новое выражение.

— Вы решили подражать Китсу? — она не могла разобраться, нравится ли ей перемена в кузене или нет.

— Я стараюсь быть непохожим на дядю, — холодно ответил Мэк.

— А почему, желала бы я знать? — изумилась девушка.

— Я предпочитаю быть самим собой, а не слепком другого человека, как бы он ни был хорош.

— Ну, так вы не достигли своей цели, ибо теперь вы походите на молодого Августа[40], - возразила Роза, в целом удовлетворенная, что вместо копны растрепанных волос видит перед собой тщательную прическу.

— Женщины во всем найдут сходство, — засмеялся Мэк, не совсем довольный последним сравнением. — И все-таки, что вы вообще обо мне думаете?

Роза продолжала внимательно разглядывать его с задумчивым видом.

— Я пока не знаю, вы очень изменились. Я совсем не узнаю вас и хочу познакомиться заново. Конечно, вы выглядите куда лучше, чем раньше. Мне нужно время, чтобы привыкнуть к новому образу старого друга, — ответила Роза, отклонив голову в сторону, чтобы разглядеть кузена в профиль.

— Пожалуйста, только не говорите дяде, почему я постригся. Я ему сказал, что мне было жарко со старой прической, и он одобрил меня. Пусть он остается в этом убеждении. Все уже привыкли ко мне, — говорил Мэк, расхаживая по комнате с чуть смущенным видом.

— Хорошо, я ему не скажу. Но не обижайтесь, если я не смогу обращаться с вами по-приятельски. С посторонними мне трудно вести себя свободно, а вы кажетесь совсем чужим. Вот вам и наказание за вашу любовь к оригинальности, — Роза решила слегка уколоть его, чтобы отомстить за обожаемого дядю.

— Как угодно! Да я и не собираюсь докучать вам, потому что очень занят. Скорей всего этой зимой уеду в Л., если дядя одобрит. Моя оригинальность не будет надоедать вам.

— Надеюсь, что вы не уедете! Я только начала узнавать вас, сошлась с вами и мечтала, что мы отлично проведем зиму, читая что-нибудь вместе! Неужели вы должны уехать? — девушка сразу забыла, что собиралась относиться к Мэку как к постороннему. Говоря все это, она держала его за пуговицу.

— Это было бы отлично. Но я должен ехать. Я составил себе план и твердо решил привести его в исполнение, — в голосе молодого человека звучала такая убежденность, что рука Розы разжалась сама собой:

— Конечно, путешествие всегда приятно, но мне так тяжело провожать то одного, то другого из вас и оставаться здесь одной. Чарли нет более, Арчи и Стив заняты лишь своими сердечными делами, мальчики уехали. Остался один Джеми, чтобы «играть с Розой».