Юные герои Великой Отечественной

— Поставлю самовар. А ты отдохни с мороза! Что так внимательно в окошко-то смотришь?..

— Спасибо за чай, бабушка! — с признательностью ответила девочка, но при этом всё поглядывала в окно и соображала: «Уже десятый ящик выгружают! А там ещё целый кузов. Много же у них припасов!.. Носят их в сарай через два дома от штаба. А это что за бочки по улице катят в амбар? Да это же топливо!»

Скоро старушка угостила Нину ароматным чаем и душистым мёдом.

— Ешь, милая, ешь, пока мёд ещё остался!

— Спасибо, что пустили погреться… к окошечку!

Нина была рада, что ей так повезло: гостеприимная хозяйка помогла ей выполнить задание.

«Теперь, если доберусь обратно, командир будет знать всё!.. Вот там, за сараем, ещё и два орудия стоят под белой маскировочной сеткой!»

Нина прикрыла глаза — ей показалось, что на минутку, — а провалилась в сон. Заботливая старушка не стала её будить. Сидела и довязывала рукавицы. Вдруг Нина проснулась, встрепенулась:

— Спасибо за всё! Но мне пора, меня ждут…

— Да, деточка! Серьёзная ты… Чувствую, ждут тебя… Тётка, говоришь… Ну, иди, возвращайся… к нашим.

Глаза их встретились. Нина не стала отводить взгляда, а кивнула в ответ:

— Да, бабушка. Если немцы не схватят по дороге и не расстреляют, то обязательно дойду. Меня ведь очень ждут… Я должна дойти!

Нина снова закуталась в серый кроличий платок, нацепила стоптанные валенки, набросила пальто и шаль.

— До свидания! Мы ещё вернёмся!

Она вышла на улицу. К ней спиной стоял часовой, а два солдата всё выгружали осторожно смертоносный груз для борьбы с партизанами.

Над деревней разлился в морозном воздухе багряный закат. Солнце уже садилось. Пора было торопиться «домой».

Но по дороге Нина ещё многое приметила. Высокую антенну над соседним домом, где расположились радисты. Избу, рядом с которой толкалось несколько солдат, — казарма.

Дорога назад показалась легче. И не встретились часовые. Только волки жутко выли где-то далеко в заснеженных полях, у далёких хуторов. Но на опушке партизанского леса Нину встретили два бойца в папахах. Они проводили её к командиру.

— Отличная разведка! — выслушав, похвалил её Батов. — Ну-ка, нарисуй мне план деревни, что там и где! Главное, поточнее объясни, в каких сараях ящики с боеприпасами и где — топливо.

Нина нарисовала ясный план и всё ещё раз повторила.

— Спасибо, доченька! — погладил её по волосам командир. — На рассвете мы им дадим прикурить… Выспись, и поведёшь со мной взвод. Выступаем в четыре утра, как они на нас напали 22 июня!

В ночной тиши уходили от лагеря два десятка бойцов. На санях везли пулемёт максим, который бил врага ещё и в Первую мировую. Приморозило, и снег скрипел под валенками и полозьями саней. А волки продолжали выть: считали последние часы карателей в деревне Горы.

Часа через три замёрзшему, засыпающему часовому на окраине деревни послышался шорох в ельнике. Но уже почти светало, и опасность воспринималась не так остро, как в темноте. Он отвернулся и, притоптывая, чтобы согреться, зашагал в другую сторону. В этот миг в морозном утреннем воздухе блеснуло лезвие, и эсэсовец, не успев даже вскрикнуть, рухнул в сугроб.

Мимо него в деревню проскользнули три разведчика и тут же будто растаяли в предрассветных сумерках.

Тем временем с другой стороны деревни, на холме под пушистыми елями, рассыпалась цепь партизан. Пулемётчик установил «максим» и навёл его на штаб. Командир и Нина ещё раз сверили на местности все данные разведки. К ним подползли два бойца и получили последние указания.

Начинало светать. В деревне кукарекал петух, ещё не съеденный оккупантами. Залаяли собаки… И вдруг раздался оглушительный взрыв. Просвистели осколки десятков снарядов и мин.

— К бою! — закричал командир, и бойцы бросились правее и левее к деревне, а с заготовленной позиции напрямую по штабу застрочил «максим».

Партизаны, стреляя на ходу, бежали вперёд по снежному склону, а в самой деревне в этот миг снова громыхнуло — запылал склад с топливом. Зарево осветило двух разведчиков, которые из-за развалившегося забора с тыла вели огонь по обезумевшим карателям, выскакивавшим из избы-казармы. Некоторые пытались отстреливаться, другие падали или поднимали руки и сдавались.

А тем временем третий разведчик, проникший в самое пекло, забросал гранатами артиллерийские орудия и два бронетранспортёра-тягача. Последняя граната разбила окно и взорвалась в радиорубке. Немцы потеряли связь — помощь не придёт!

Но Нину не пустили в атаку. Батов приказал ей оставаться рядом с ним.

Когда бой стал стихать, командир привстал на колено и выстрелил в светлеющее небо из ракетницы.

— Отбой! — закричал он ближайшим бойцам и пулемётчику. — Всем отходить! — Отряд собрался за лесом, под холмом и командир крикнул: — Благодарю всех! Убитые, раненые есть?

Бойцы оглядывались на товарищей, и улыбки озаряли суровые лица — все на месте, все живы!

Батов окликнул Нину, которую усадили на сани рядом с пулемётом:

— Ну вот, дочка! Мы фашистам чуть отомстили! И наши сегодня все целы, все живы… За это — тебе особое спасибо, разведчица!

Эта успешная операция прошла в начале декабря 1942 года.