Юные герои Великой Отечественной

Обсудили положение. Решили, что Смоляр поживёт два-три дня в комнате Люси, которая выходила окном не во двор, а на улицу Революционную. А тем временем ему подготовят поддельные документы.

25 декабря к ночи Николай Евстафьевич принёс новый паспорт, куда уже вклеили фотографию Смоляра, перевели с помощью яичного белка синюю печать и даже продавили фотографию и страницу ещё второй, объёмной печатью.

— Документы в полном порядке! Завтра утром вам можно перебираться в другое место. Запоминайте адрес новой явки: улица Железнодорожная, дом 3. Пароль: «Могу вырыть погреб и построить сарай». Ответ: «Погреб уже сделал брат. А сарай нам не нужен», — сказал отец и добавил: — Я сейчас ухожу, надо успеть мне выйти за город до комендантского часа. До встречи, товарищ Скромный!

Но только стемнело — в крепкую, из белорусского дуба, дверь застучали приклады.

— Открываем! Сейчас, — крикнула Татьяна Даниловна, и тихо успела сказать Смоляру: — Выпрыгивайте в окно из Люсиной комнаты на Революционную, а там — сразу направо за угол!

Через минуту в квартире хозяйничали полицаи и солдаты.

Они нашли пишущую машинку, на которой печатали листовки; запрещённый радиоприёмник и красный пионерский галстук Люси. Этого уже было достаточно, чтобы арестовать хозяев.

Их выгнали во двор: «Быстро! Ничего не брать с собой! Шнель!»

В тюрьме мать и дочь бросили в переполненную уже камеру. Татьяна Даниловна всё время обнимала и прижимала к груди Люсю. На вопрос, за что их задержали, они отвечали уклончиво — нарушили комендантский час. Люся помнила, что отец учил: «Никогда не откровенничай с незнакомыми людьми. Среди любопытных могут быть провокаторы, шпионы». Вот и здесь, среди десятков измученных, голодных арестанток могли быть подосланные агенты гестапо — тайной немецкой полиции.

Сначала хитрые расспросы о пишущей машинке и радиоприёмнике, а потом — недели избиений и пыток. На них донёс предатель, сообщив немцам, что вся семья — подпольщики, тесно связанные с партизанами. Но ни мать, ни маленькая Люся не были сломлены. Так и не назвала двенадцатилетняя девочка имена бывавших в их доме людей; адреса, куда носила она листовки и поддельные пропуска для бежавших из плена.

Через три месяца Люся, истерзанная и совершено измождённая, с трудом вышла в тюремный двор. Везде стояли часовые. Лаяли сторожевые собаки. Над Минском стояло зарево пожара — партизаны взорвали в пригороде склад с боеприпасами. Борьба с захватчиками продолжалась. Люся пошатываясь, отказавшись от помощи взрослых, с трудом поднялась в машину, которая увезла её с матерью и другими пленницами на расстрел…

Валя Котик

Мама Вали часто вспоминала, каким ласковым и заботливым он был в детстве. Ещё в школу не ходил, и вот однажды, когда Анна Никитична работала с раннего утра в поле, вдруг явился к ней в обед и принёс узелок с забытой едой.

— Милый мой, далеко же из дома одному идти!

— Ничего, мамочка, мне не трудно. Зато ты голодной не будешь!

А отец вспоминал, как любознательный Валя часто листал у дяди Афанасия его научные книги по агрономии, рассматривая картинки. А потом ему купили много-много детских книжек, и он стал учиться читать. Да так преуспел, что среди зимы, на два года раньше срока пошёл в школу.

Не хотели его сначала брать, но он так много потом дома занимался со старшим братом Витей, что позже директор школы его порасспросил и согласился: «Ну такой молодец! Не только ведь читает много и стихи наизусть знает, но и задачи по математике для второго класса уже решает! Как такого в школу-то не взять!»

Летом семья Котиков переехала из родного села Хмелёвки в город Шепетовку. С учёбой у Вали всё хорошо сложилось и в новой школе. И через два учебных года отличника наградили книгой Николая Островского «Как закалялась сталь», которая произвела на мальчика сильное впечатление.

А после пятого класса отец, вернувшись с Финской войны, подарил сыну велосипед. В те времена велосипеды были редкостью, и катались на нём все Валины друзья: и Лёня, и Коля, и Стёпа. Весело проводили приятели каникулы 41-го: гоняли на велосипеде, купались и ловили рыбу. Казалось, впереди ещё целое лето счастья и радости. Но жизнь распорядилась иначе — началась война!

Снова отправился Александр Феодосиевич на фронт. И с каждым днём становилось всё тревожнее и страшнее: и за жизнь отца, и за будущее всей страны. Красная армия отступала. Сотни тысяч солдат и офицеров попали в плен. А немцы наступали стремительно всё дальше и дальше, нанося массированные авиаудары по городам, шоссейным и железным дорогам. Это особенно чувствовалось в Шепетовке — крупном железнодорожном узле. Через неё проходили в глубь СССР составы с беженцами, а к фронту везли боеприпасы и подкрепление.

И Анна Никитична с детьми решилась на эвакуацию. Почти всё нажитое оставляли. И даже ручную белочку Валя решил выпустить в лес. И там он впервые столкнулся с немцами. Увидел из-за кустов людей в новенькой милицейской форме, но услышал, что говорили они по-немецки!