Юные хранители

Анахита нагрела ужин и разложила по тарелкам. Николас есть не стал. Она села напротив Кайя и стала смотреть на то, как он ест. После трапезы Кай с Николасом вышел на улицу. Дядька велел ему принести доски с заднего двора и несколько часов они, не покладая рук трудились над загоном. Кай шустро пилил доски и забивал гвозди. Николас ограничился тем, что держал доски, пока Кай выполнял всю основную работу. Все поселение наблюдало за очаровательным незнакомцем и женщины уже начали шептаться о том, что Анахита привела в дом жениха. Время близилось к вечеру и Николас дал отбой, после которого они направились ужинать. Анахита накрыла на стол. Ужин они втроем провели в тишине и Анахита удивилась тому, насколько молчаливым сегодня был дядя. Кай почувствовал себя неудобно в обществе Николаса и отправился спать. Анахита, убрав со стола, вышла на улицу. Полная луна отражалась в бочке с водой, а по небу рассыпались звезды. Анахита наблюдала за ночным небом, опираясь спиной об стену дома. Дверь заскрипела и Николас, хромая на одну ногу, встал рядом с ней.

– Я подозреваю, что он видел меня, – сказала она, продолжая смотреть в небо.

– Я догадался. Не просто так ведь ты его сюда привела, – ответил он, поставив перед собой свою трость, – Небо сегодня красивое.

– Я хочу понять, видел ли он. Что если видел? Убьем его? – спросила она, глядя на него.

– Уверена, что он выдаст тебя?

– Если посмеет, я убью его прежде.

– Успокойся, храбрая. Он либо ничего не видел, либо пытается тебя изучить получше.

– Что ты имеешь ввиду?

– Мы еще не уверены, знает ли он. Поэтому не бойся. Придет время, и мы выпроводим его из нашего дома. Если понадобится, на тот свет.

– Он не был похож на удивленного. Что если он ничего не видел и причин для беспокойства нет?

Николас, опираясь о свою трость, поковылял обратно в дом.

– Спокойной ночи, дочка.

– Тебе тоже, дядя.

Луна медленно ползла вниз, завлекая за собой ночную пелену. Анахита ушла в дом прежде, чем оно скрылось за горизонтом.

Прошла уже неделя, а Николас и не думал отпускать Кайя, а тот не спешил уходить. Загон был почти достроен. Кай уже успел к ним привыкнуть и вел себя почти непринужденно. Николас ближе к обеденному времени отправился рыбачить, а перед уходом наказал Каю добыть дров и растопить печь к его приходу. Тот отправился выполнять его поручение пока еще светало. Взяв в сильные руки топор, он отправился вглубь леса.

Солнце село за горизонт, а небо окутала темно-синяя пелена. Дело близилось к ночи, а Анахита в одиночестве сидела у кухонного стола, вглядываясь в темные сумерки за окном. Дом остыл, а Кая все еще не было, хотя он давно должен был вернуться. Дверь неожиданно заскрипела и Николас, хромая на одну ногу перешагнул через порог, в одной руке держа мешок с рыбой, а другой опираясь на свою трость. Анахита уставилась на него. Он бросил мешок на пол у её ног. Затем он взглянул на нее и увидел её обеспокоенное лицо. Она укрылась теплой шалью, что досталась ей от матери.

– В чем дело? – спросил он, хриплым голосом и со сбившимся дыханием, – Где Кай?

Николас направился к печи и поставил ладонь на его поверхность.

– Неужто оставил тебя с холодной печкой в доме? – выразился он, усаживаясь рядом и изнывая от боли в пояснице.

Анахита вскочила с места и принялась грызть свои ногти, ходя туда-сюда.

– Брось, – ответила она, – еще не поднялась луна, он может вернуться.

– Куда-уж. Слишком долго он бродит в лесу.

– Я пойду поищу его.

– Негоже тебе ночью одной по лесу бродить. Чего печешься? Он мужчина, вот пускай сам выход находит.

– В доме холодно. Не заморозит ли печь? – спросила она, – Дров совсем не осталось.