Юные натуралисты в краеведческой экспедиции

В одном из кусков коры находим небольшое овальное углубление, и в нем лежит куколка жука. Это углубление—„колыбельку" — личинка выгрызает перед закукливанием., Слой коры над „колыбелькой" она оставляет настолько тонкий, чтобы вышедший из куколки жук мог- быстро выбраться _гнаружу.

Вот как-раз один из таких только-что выведшихся, но еще не успевших выбраться из „колыбельки" наружу жуков. Этот обладатель предлинных сяжков, по праву носящий свое имя усача, быстро попадает в одну из наших банок.

Двое ребят заканчивают обследование сосны: и собирают для наблюдений личинок и куколок. Остальные переходят к гнилому пеньку, торча-

1цему нёпбдалеку. Приподняв его кору, мы обнаружили поселение черных лесных муравьев. Находка привлекает наше внимание. После нескольких минут разрушительной работы перед нами открывается внутренность муравейника, состоящего из целой системы ходов и камер. Там на подстилке из так называемой „буровой муки" (получающейся при прогрызании коры) покоятся личинки и куколки муравьев. Потревоженные муравьи поспешно уносят их в укромные уголки.

Не желая более тревожить обитателей муравей ника, мы отправляемся дальше.

Еще и еще вскрывается кора на пнях, и везде мы встречаем беспозвоночных: попадаются личинки дровосеков, муравьи, а под корой одного подгнившего пня мы нашли несколько многоножек, проворно удравших от нас. Тут же приютилась и парочка жужелиц. Эти хищники проводят здесь только день, чтобы ночью выйти на охоту.

Идем дальше, останавливаемся у сваленного ствола ели. Кора его испещрена множеством мелких круглых отверстий.

Это—работа жучков-короедов, типографов, сидящих в прогрызенных ими ходах, наполненных буровой мукой. На нижней стороне коры совершенно ясно видны направление и расположение ходов.

По середине идет широкий и длинный маточный ход, проложенный самкой короеда. В стороны от него отходят более узкие личиночные ходы. К концу они расширяются, так как личинка все время растет и для движения ей -требуется все более широкий коридорчик. Таких ходов множество — повидимому, короеды очень плодовиты.

Здесь же мы можем познакомиться со всеми стадиями развития этого страшного вредителя 60

йашйк Лееде: тут крбшечные белые личинки, кб* торые точат свои ходы, куколки, лежащие в „колыбельках", и наконец несколько жучков.

Все это становится нашей добычей.

Березы по нашим наблюдениям оказываются значительно менее поврежденными. Лишь на одной или двух нам удалось найти воздушные отверстия другого короеда — заболонника. Зато эти березы были испещрены ими так, словно в них стреляли дробью.

Последующие поиски не дают нам ничего нового. Нагруженные кусками коры, гнилыми пеньками и ветками, мы отправляемся домой.

Первым долгом устраиваем садки для личинок. В толстом куске коры вырезаем „колыбельку“, кладем в нее личинку усача и накрываем эту сторону коры стеклом. Чтобы свет не тревожил привыкшей к темноте личинки, прилаживаем к стеклу кусок картона. Садок готов. Теперь можно приступить к наблюдениям.

С биноклем

Утренний чай выпит.

— „Позвоночники"! Идем!

Ребята, охотнее чем когда-либо, собираются на клич: сегодня предстоит обследование птичьего населения березового леса. Спешно собираем несложное снаряжение: записные книжки, карандаши, бинокли да три заплечных мешка — и вот мы в лесу.

Нас шесть человек. Вместе нам итти нельзя— распугаем птиц. Делимся на три группы и расходимся в разных направлениях. Свернув с дороги, мы с Мишей останавливаемся. Основная наша задача — учесть всех птиц на нашем пути, но это не так-то просто: в густой листве их почти не различишь, а песни их смешались И один многд-голОсый хор.

Усаживаемся на поваленный полусгнивший ствол березы, смотрим и слушаем. Внизу по кустам- то-и-дело перелетают птицы. Вот перепорх-. нула маленькая серо-зеленая птичка. Это—пеночка, а какая именно, покажет ее песня. Почти рядом с нами на кончик ветки села маленькая круглень-_кая коричневая пичужка с вздернутым кверху хвостиком; это — крапивник. А вон между берез пролетела крупная серая птица—дрозд.

Понемногу начинаем разбираться в голосах. Резко выделяется из о.бщего хора громкая трель зяблика с характерным „росчерком" на конце;' Ясно Звучит сидьнаи флейта иволги и мелодично раскатывается красивая переливчатая песнь лучшего после соловья певца — славки-черноголовки. Прислушавшись, начинаешь различать все новые и новые голоса. Где-то вдалеке раздалась трель дрозда - белобровика, высоко в ветвях запищала синица, а над нашими головами пеночка-теньковка выводит свою однообразную песню: „тень-тень-тинь-тень-тень-тинь".

Все эти птицы поочередно отмечаются нами в дневнике. Пока один записывает, другой тщательно „обшаривает" биноклем кусты, деревья и пни.