Юный редактор стенной газеты [Изд. 1961]

Вспомните опять повесть Осеевой «Васек Трубачев и его товарищи». Там есть глава о том, как Коле Одинцову пришлось писать заметку в стенгазету о друге — Ваське Трубачеве. Для Коли это поручение оказалось нелегким. И перед ним, даже хорошим, правдивым пионером на время, но встал вопрос — как быть? Писать или не писать?

«Коля Одинцов был растревожен. Дома он наскоро выучил уроки, весь вечер слонялся без дела и, ложась спать, вдруг вспомнил: „А ведь сегодня четверг. К субботе статью писать надо… школа узнает… Митя… Учитель…“

Одинцов нырнул под одеяло и покрылся с головой.

„Не буду. На своего же товарища писать? Ни за что не буду!“

Он замотал головой и беспокойно заворочался…

Он повернулся к стене и закрыл глаза. Перед ним встал Васек Трубачев. Потом стенгазета, перед ней куча ребят и учитель.

„Совершенно точно и честно“, — глядя на статью, говорит Сергей Николаевич.

„Одинцов никогда не врет!“ — кричат ребята. — „Не врет. Можно и не врать, а просто помолчать“. Только вот Митя спросит, почему не написал, а ребята скажут: побоялся на своего дружка писать, а как про кого другого, так всё описывает… Одинцов вздохнул. „Нет, я должен написать… всю правду…“

„Какой же я пионер, если не напишу? — снова подумал он, прижимаясь к подушке горячей щекой. — Ведь меня выбрали для этого. А какой же я товарищ, если напишу?“ — вдруг с ужасом ответил он себе и, сбросив одеяло, сел на кровати».

В дружинах еще нередко можно встретить пионеров, у которых, как и у Коли Одинцова, ложное представление дружбы может бороться с настоящим пионерским отношением к недостаткам друзей. Когда им приходится писать критическую заметку о друге, они так же, как и Коля, часто не находят мужества поправить товарища, сказать о нем в газете «прямое, открытое слово».

Обычно в этих случаях бывает так: если редколлегия начинает торопить и наседать на такого автора, автор соглашается.

— Хорошо, — говорит он, — только можно мне не называть имени своего друга, а написать, что в нашем классе есть такой ученик, который… Он себя узнает, а остальные пусть догадываются.

— Нет! — говорит редактор. — Такая заметка-загадка газете не нужна. Заметка должна быть, как письмо, с адресом, а не «на деревню дедушке». Она должна быть такой, чтобы, прочитав ее, каждый увидел и понял, кому она адресована.

— Хорошо, — соглашается автор, — его имя назову, но можно мне самому не подписывать заметки?

— Тоже нельзя.

— Тогда подпишите мою заметку псевдонимом.

Уступчивый редактор соглашается на такую сделку, и так под заметкой вместо фамилии автора появляются подписи: «Шило», «Глаз», «Наблюдатель». Ходит потом автор около газеты и радуется: «Вот как я сумел хорошо написать: и покритиковал, и друг на меня не обижается». Редактор тоже доволен, — обошлось тихо, друзья не поссорились. Какая же это критика?

Глубоко ошибаются те редакторы, которые считают, что критические заметки юнкоров, напечатанные в газете за их подписями, могут посеять раздор. Это излишняя, ненужная и вредная боязнь.

В настоящем пионерском коллективе критика и самокритика живет открыто и правильно воспринимается всеми пионерами. Она подтягивает не только тех, о ком пишут, но и тех, кто пишет.

Образец удачной сатирической газеты.

Нужно, чтобы стенная газета воспитывала у своих юных читателей правильное отношение к критике, учила их с уважением относиться к голосу товарищей, голосу коллектива.

Редактор должен требовать от юнкоров прямой, честной, правдивой пионерской критики. Вместе с учителем он должен разъяснять юнкорам настоящее понимание дружбы, чтобы все ребята выступали в газете открыто и честно, глубоко убедившись в справедливости своих замечаний.

Кто из вас согласится дружить с неискренним человеком? Никто! Ведь дружба — это искренность! Искренность во всем — и в уважении, и в привязанности, и даже в критике.