Юра

Шло время, обычная смена школы и летних каникул. Перетаскивание Юры из класса в класс с пятёркой по математике. С обветшанием дома и углублением колеи в переулке от большегрузных машин, которые возили пустоту, грязь и дым всю свою рабочую смену. С ростом морщин у матери, которая перешла уборщицей в роддом и стала приносить какие-то пелёнки и тряпки и затыкать ими дырки в стенах квартиры и в оконных рамах. Юра тем временем, отметил, что его одноклассники и старшие мальчики стали соперничать за внимание девчонок, не давать тем прохода и оказывать самые разные знаки внимания. Ильичева девочки совершенно не интересовали. Все девочки в классе были очень некрасивыми, сопливыми и грызли ногти. В Голубом доме не жила ни одна девочка. Казалось, что в школу их привозят на автобусе из какого-то спецрайона некрасивых девочек. Юра видел пару раз симпатичных по пути на бегу к теткиному обеду, но рассмотреть не успевал. Ему могло и показаться, что они красивые. Юра не разбирался в отличии от других мальчишек. Те спорили и толкались, всё чаще возникали потасовки из-за того, что кто-то говорил пошлые шутки про определённую одноклассницу. Юре было всё это фиолетово. Однажды ему пришлось высказаться кто самая красивая, его попросту прижали к стене четверо старшеклассников в школьной раздевалке. Ильичёв не знал правильного ответа, потому просто оттолкнул одного из ребят и тот упал. Началась драка, в которой к своему удивлению Юра победил, побив всех. Тех, кто пытался убежать он догнал и побил второй раз. Тех, кто привёл на завтра старшего брата он побил в третий раз и брата тоже. Тех, кто подкараулил его вечером у Голубого дома с кастетом, он побил в третий раз под улюлюканье деда и алкашей, торчащих из окон. Все ребята много кричали, прыгали, ругались, но им хватало всего одного удара чтобы заткнутся. Оказывается, драться это так просто. Уходя с той первой драки в раздевалке, Юра подпрыгнул, схватился за трубу отопления проходящую над дверью и подтянулся пятнадцать раз. Такой сильный испытал прилив энергии после успеха. Он мог бы и больше, но труба была горячей, и он подтянулся столько сколько мог терпеть. Юру стали обходить стороной все ребята. Ему стали улыбаться некрасивые девчонки даже из старших классов.

Какое-то время спустя, внук пришёл к своему деду поблагодарить.

— Деда, проснись, похоже ты сделал меня сильным. Спасибо, дед.

— А я не сплю, Юра, просто глаза закрыл. Поверил мне?

— Да

— Хочешь для тебя ещё что-то сделаю?

— Да. Дед, сделай меня умным. Боюсь в девятый класс меня не переведут. Училка по русскому говорит, что я дебил.

— Не слушай никого, сами они дебилы. Слушай деда. Дед тебе говорит, рано быть умным. Если сейчас поумнеешь…

— Ну, дед…

— Если сейчас поумнеешь, жить дальше не сможешь, пить начнёшь или другие глупости делать. Жизнь для умного тяжела. Сплошь печаль. Оставайся какой есть.

— Ну, дед…

— Хочешь богатым тебя сделаю?

— Э-э… Богатым, это дед, мне кажется ещё сложнее, чем умным. Давай. Сделай. Не верю пока я тебе что-то.

— Ну, зря не веришь, достань-ка мой второй костыль. Совсем я мало выходить стал, не нужен он мне.

Юра вытащил из-под грязных вещей матовую трубку с ручкой, того лёгкого и прочного металла, что дед привёз из будущей войны. Из неё можно было бы сделать ещё одну перекладину.

— Открути, Юр, тут и тут, сними этот верх. Он разбирается. Видишь ходит туда-сюда?

Второй костыль состоял из нескольких вкручивающихся друг в друга частей. Юра разобрал его, оставив среднюю часть, как велел дед. Получилась небольшая палка-трубка сантиметров двадцать пять длиной, очень удобная в руке.

— Теперь смотри, внучок, — дед взял своей всё ещё большой и сильной рукой палку, сегмент костыля, и резко махнул ей в сторону. Из трубки тут же выехала вторая труба и со щелчком зафиксировалась. Палка стала вдвое длиннее, но осталась такой же лёгкой и удобной. Нажав в середине на торчащий шарик, дед легко сложил трубку снова.

— Бери, она сделает тебя богатым.

— Как, дед? Мне что, ей бить кого-то и отбирать деньги?

— Ну что ты, Юра, иди просто в центральный район и покажи её парням. Они сами всё сделают.

Юра молчал, но трубку забрал. Чтобы мамка не увидел спрятал её в рукав. Как раз по длине и легко оттуда выныривает. Никто не догадается, что у Юры в рукаве есть палка.

— А говорил ли я тебе, Юра, отчего мы прозваны Ильичёвы? Нет? Тогда слушай.

Юра смотрел в окно. Он редко бывал в центральном районе и не имел представления как ему помогут там парни. В последнее время, говорили, что в центре все с ума сошли по звофонам, что даже пиво не пьют, только со своими звофонами и ходят. С ними и разговаривают. Что им раскладная труба?