Юрей теу

– Несомненно, это название появилось не на пустом месте. Первый директор тюрьмы помимо страстного увлечения живописью, интересовался историей раннего христианства. И однажды он где-то вычитал, что библейское имя Адам имеет раскладку на древнегреческий лад. Прошу обратить ваше внимание на надписи на табличках над дверями…Видите, название на первой табличке? Анатоле. Что такое анатоле? В переводе с древнегреческого это значит восток. Отворив эту дверь, вы попадете в восточный блок, где содержались педофилы и сексуальные маньяки. Теперь обратите внимание на табличку двери напротив. Дюсис! Дюсис это запад. За этой дверью начинается западный блок, где жили бывшие террористы и революционеры, приговоренные к смертной казни. Еще две двери слева и справа. Та, что справа носит название месембрия, т. е. юг. В южном блоке держали криминальных авторитетов и знаменитых банковских грабителей. И соответственно северная дверь носит название арктос. В северном блоке держали садистов, каннибалов и некрофилов. Да, к сведению, геронтофилы жили в восточном блоке!

Анатоле, дюсис, месембрия и арктос вместе составляют имя Адам. Мудрено, не правда ли?

– М-да, не скучно пришлось здесь дяде Мигуэлю, – слушая экскурсовода, вполголоса пробормотал Родриго.

– Твой дяде сидел в этой тюрьме? – услышав слова Родриго, спросила Петти.

– Так говорил мой отец.

– А где он сейчас, твой дядя?

– Сначала он отбывал срок в Коркоране, штат Калифорния, а после его перевели сюда. Но отец не сразу узнал об этом. Сама понимаешь, la flor, что это было за место…Крестный уверен, что его убили здесь.

Вот так история. Ты поэтому сюда приехал, Родриго?

– И, да и нет.

– Хорошо, ничего не говори. Я и сама пока не знаю, что делаю в этой «дыре».

Тем временем Тимм с упоением в голосе начал рассказывать о режиме работы секретной темницы.

– Итак, – ловко вскочив на один из столов, с видом «наполеончика» обратился Тимм к своим слушателям, – жизнь в тюрьме начиналась с ежедневного подъема в 6-30, после чего заключенным давали 25 минут на уборку в камере. Затем, каждый заключенный должен был подойти к решетке камеры для переклички. Ряды камер открывались один за другим, и заключенные двигались в тюремную столовую. Каждый блок питался согласно строго регламентированному расписанию. То есть, маньяки никогда не садились за стол с ворами, а революционеры были изолированы от общества каннибалов и детоубийц. На принятие пищи отводилось не больше двадцати минут. В отличие от многих американских тюрем, к примеру, от тюрем Огайо и Небраски, здесь кормили не хуже чем в норвежском «Халдене» и нидерландском «Цухтхаузе». В рационе заключенных в достаточном количестве присутствовали злаки, молочные продукты, свежие фрукты, овощи и, конечно же, мясо и различные виды рыб. Заключенные имели расширенные привилегии на получение медицинской и зубоврачебной помощи…Были, конечно, и запреты, значительно усугублявшие моральный климат среди заключенных. Например, в тюрьме не практиковались прогулки на свежем воздухе. Также были запрещены занятия спортом и чтение любой литературы.

Как вы сами сейчас сможете убедиться, камеры для заключенных достаточно аскетичны. Кроме кровати, умывальника и унитаза в них ничего не было. Существовал запрет на дневной сон. Для этого кровати в камерах опускались лишь перед самым отбоем. Все камеры в блоках одиночные. Двери камер оборудованы электрическими датчиками. Они и сейчас находятся в полной исправности и готовы к эксплуатации.

Тех, кто нарушал общий распорядок, ждало строгое дисциплинарное наказание. Для этого в каждом блоке были построены карцеры, в которых кроме сырых тесных стен и дырки в полу для испражнений больше ничего не было. Матрас выдавали только ночью. Отсидев в такой клетке два-три дня, даже самый буйный заключенный превращался в послушного робота.

В каждом блоке построено по сто пятьдесят камер. Итого в тюрьме могли одновременно содержаться до шестисот заключенных. Но сразу здесь столько никогда не сидело. Самый пик по количеству заключенных пришелся на 1971 год, после начала второй фазы экспериментов проекта DOM. В тот год через тюрьму прошло около пятисот преступников, собранных из Калипатрии и Коркорана.

– Именно в тот год сюда перевели моего дядю Мигуэля, – мрачно произнес Родриго, с откровенной ненавистью поглядывая на Тимма. El bandido покоробило оттого, с каким радостным упоением этот жалкий карлик рассказывал о переломанных судьбах оступившихся людей. И хотя Родриго с презрением относился к извращенцам и педофилам, все же он не смог отказать себе в сочувствие к ним, из-за постигшей их горькой участи подопытных кроликов.