Юрьев день

– Но у нас есть все-таки опыт предыдущих объектов, – пророкотал со своего места заместитель Главного, ответственный за машину. Голос его, казалось, звучал лениво и с хрипотцой, но эта самая манера и даже хрипотца придавали сказанному редкую убедительность.

– Не вмешивайся, Борис, – отозвался Главный. – Ты не конструктор. Это не по твоей части.

«Может он и прав, – рассуждал сам с собою Славка. – Но зачем нападать на человека?» Его всегда поражала огромная работоспособность Лосева, который успевал везде, всех подстёгивал и в любом вопросе отыскивал необходимую суть. И от этого спорить с Лосевым было трудно, хотя он не знал систем в тонкости, как знал их, скажем, Славка или другой исполнитель.

Разговор уже шел больше часа, и ему не было видно конца. «Отчего он придирается? Не хочет рисковать? Рисковать запуском и своей заслуженной славой… Может быть, в этом и состоит стратегия великих людей – быть мудрым и осторожным? Видно, очень трудно на этом посту. Все равно, что вскарабкаться на высокий утес, откуда всё видно, но трудно удержаться. И когда стоишь на краю, то кружится голова, замирает в груди и тянет вниз: эх, может разом… Отчего же он против запуска?».

В паузе выступления ведущего Славка протянул руку: разрешите. Он встал. Все обернулись к нему.

– Я думал, – голос его предательски дрогнул, – я думал, что нас – мелких винтиков – исполнителей позвали сюда, чтобы узнать наше мнение о готовности машины. Может это и так. И нас ещё спросят. Но мне трудно молчать. Мы долго мусолили этот объект…

В комнате было тихо и было слышно, как сипела водопроводная труба, проходящая через комнату в углу, да беспрерывно чирикала птаха за окном.

– … А потому он нам вдвойне близок и дорог. И он для нас не просто металл. В нём теперь наши вечера и воскресенья. Мы не только вкалывали, но и заставляли работать других. Причем, вы сами отлично знаете, по этой машине премией и не пахло. А теперь, как смотреть в глаза своей группе? Выходит, я лгал, уговаривая их, что это нужно и важно. И я никак не понимаю, как можно дебатировать вопрос о запуске. И если будет принято решение: не пускать, то объясните сами, отчего пошел насмарку весь труд. По крайней мере, я не возьмусь убеждать людей в важности объекта в следующий раз.

Славка говорил, кивая головой, и в заключение даже махнул рукой. Было ужасно, что при всём общем тоне мысли его, облаченные в слова, выходили убогими и неубедительными. Кто-то в задних рядах даже, кажется, улыбался. «Эх, не умеем мы говорить», – подумал Славка и махнул рукой.

– Да, – начал он снова с запаздыванием, и окружающие отлетели от него далеко-далеко. – Может это не к данному вопросу… Но всё равно… Я хотел бы сказать… В сообщениях ТАСС нужно передавать всё. Если объект полетит по урезанной программе, так нужно и передать. Мы готовили объект по следующей программе, а потом её урезали. Потому-то и потому. Люди не дураки. Поймут, что мы тут не в монетку играем.

Славка сел, тяжело дыша и удивляясь, что его никто не прервал. «Совсем не то сказал, – думал он. – Раскричался, как женщина. Сплошные эмоции».

– Что скажет приёмка? – повернулся всем телом Главный, но лицо его несколько расправилось. Казалось, выступление Славки его позабавило.

– Объект испытан, – поднялся со своего места в углу представитель приемки, – в соответствии с документацией Главного конструктора.

– Хитры, – подумал про себя Славка. Но Главный уже начал задавать вопросы, от которых не отгородиться обтекаемыми фразами.

Глава 11

Славка и прежде видел Главного и не один раз. Изредка на совещаниях, куда иногда пускали и такую мелочь, как он, но в основном в цехе. Он появлялся обычно со свитой и даже, если приходил один, то об этом сразу же узнавали, и с некоторым отставанием ходили за ним начальник цеха или его замы, главный технолог или кто-нибудь еще. Инженеры из отделов, не участвующие в сборке, придерживались в его присутствии проверенной тактики. Они держались на порядочном расстоянии, достаточном, чтобы не попасть под горячую руку, но с другой стороны, чтобы услышать краем уха: о чём сказал Главный? Однако нужно признаться, нормальное выступление Главного он слышал за все прошедшее время всего лишь несколько раз. Чаще передавали отдельные реплики со словами «главный сказал», и ходили они на уровне анекдотов.

Ещё о нём рассказывали «случаи». Мол, не любил курильщиков: курят, теряют время. Раз ехал вечером по территории, заметил курильщика в окне, не поленился, поднялся к нему, отобрал пропуск… И у куривших баллистиков как-то отобрал пропуска. Они спешили до него накуриться, но он нестандартно приехал. А куда денешься без пропуска? Пришли на поклон к секретарю, она к Главному, а тот приоткрыл дверь и начал в приемную швырять пропуска… Вадима Палыча встретил у КИСа с книжечкой, «а с книжечками ходят тут у нас» и из-за книжки с грязью смешал.