Юрьев день

– И вы считаете, что в этом вопросе твердо стоите на ногах? – негромким голосом спрашивал он ведущего.

Ведущий Лосев и с виду был похож на бычка. У него были широкие скулы и упрямое лицо, подводил только нос: мягкий, картошкой, и силён Лосев был, как бык. И когда они так смотрели друг на друга, насупившись и опустив глаза, все с интересом наблюдали со стороны, называя между собой такие сцены «корридой».

«В самом деле, – признавался позднее Лосев. – Ну, казалось бы, должен уже привыкнуть, все же не в первый раз. И каждый раз он прямо за живое берёт. И как у него получается? Чувствуешь себя малышом, запутавшимся в штанишках и стоящим перед всеми мокрым и несчастным. И, главное, понимаешь, что он прав».

Лосев красный и сердитый, и вид у него был сконфуженный, хотя до этого считал, что сделал всё, что мог, и «твердо стоит на ногах».

– На коленях, – сказал кто-то из сидевших в кабинете.

– Вы слышите, что подсказали товарищи. Ступайте и не появляйтесь на мои глаза, пока не подготовитесь. Вы свободны.

– Почему задержка с радиокомплексом? – спросил Главный, когда Лосев вышел, и лица всех присутствующих обернулись к главному конструктору средств связи. Он был очень опытным и спокойным, хорошо знал Главного и называл его по имени в узком кругу, отвечал спокойно и ровно, объяснял причины задержки.

Главный постукивал карандашом, покусывал губы и морщился, и когда тот кончил, спросил:

– А в дерьме вам по это самое бывать не приходилось? – и он провел рукой около подбородка.

Конструктор систем связи поднял глаза, посмотрел на Главного, хотел что-то сказать, но, посмотрев, раздумал, ответив коротко и осторожно:

– Не приходилось.

– Так вот, к вашему сведению, – произнес Главный зло и жестко, – сейчас мы именно в таком положении по вашей вине, и вы не отдаёте себе отчёта.

– Терехов, к Главному на совещание. В руках у Лосева был список. Предупрежденных он отмечал галочками.

– Не пойду, – сказал Славка, – вопрос не по зарплате.

– Ты там так и скажи. Может, тебе зарплату повысят.

И все захохотали.

Широкое совещание началось после обеда. На этот раз пригласили даже рядовых исполнителей по списку Главного. Входящие, миновав двери, осматривались, искали своих. Стульев не хватало, вносились новые из других комнат и скоро вдоль одной из стен были выстроены три ряда, с другой стороны стулья заслоняли диван. Некоторые из сидевших держали в руках блокноты, им предстояло докладывать, и это отражалось на лицах. И потом, во время выступлений они слушали других и одновременно, казалось, прислушивались к чему-то у себя внутри. Остальные вошедшие двигали стулья, здоровались, смеялись, говорили между собой.

Вошел Главный, поздоровался, пробрался за стол, и сразу в комнате стало тихо.

– Мы собрали вас, – внушительно сказал Главный, – чтобы выяснить и обсудить положение с объектом на сегодняшний день.

Главный говорил не спеша, но от его голоса в комнате по рядам присутствующих тяжелой жидкостью разливалась тревога. «В чем же дело? – думал об одном и том же каждый. – Может, из-за сроков? Да, нет, вроде бы, должны успеть». Главный в общих чертах коснулся проделанного в МИКе и того, что ещё было впереди.

– Вам известно, – сказал под конец Главный, – что это – комната технического руководства, и потому курить здесь позволим только техническому руководителю полётом и в крайнем случае председателю государственной комиссии, который приглашен сюда, не как председатель, а просто, как человек с головой.

После Главного первым докладывал ведущий.

– …Объект испытан в термобарокамере. Срабатывание системы открытия солнечных батарей проверено во всем диапазоне заданных температур. Система работала нормально… – Лосев, видимо, волновался, останавливался, доставал платок и вытирал лоб.

– А если температура будет на десять градусов выше? – спросил Главный. Вы гарантируете, что температура не будет выше?

«Придирается», – подумал Славка и посмотрел на Лосева. Тот медленно краснел.

– Я от вас не требую неоправданных проверок, нелепых испытаний – от минус до плюс бесконечности и сам буду наказывать затягивающих сроки работ. Но вы прекрасно знаете, что цифры по температуре внешних частей объекта были с большим разбросом и тогда, на этапе проектирования пришлось ограничить их волевым образом, чтобы увязать объект.

– Да, но проектанты… – начал было Лосев и посмотрел на диван, где сидел заслоненный телами основной проектант станции, черноволосый, узколицый человек в очках.

– Послушайте, – начал было черноволосый проектант, вставая.

– Я вам слова пока не давал, – отрезал Главный, так и не посмотрев на него. – Вы гарантируете, что температура не будет выше? Вы советовались с тепловиками?

– Вы же знаете, Сергей Павлович… – сказал было Лосев, но Главный опять его перебил:

– Нет, я не знаю. Но я хочу знать, почему вы не провели испытания во всем возможном диапазоне, если ставили эксперимент? Формальной проверки мало. К тому же и времени у вас было достаточно.