Юридическая психология

В области криминальной психологии активно работал С.В. Познышев. В книгах «Основные начала наук уголовного права» (1912) и в «Очерках тюрьмоведения» (1915) он дал глубокую психологическую характеристику преступников. Позднее свои исследования в этой области он обобщил в капитальном труде «Криминальная психология. Преступные типы» (1926).

Второе направление развития судебной психологии в России — исследование психологии свидетельских показаний. Это было связано с тем, что роль свидетельских показаний в гласном судопроизводстве усилилась. Исследованию данной проблемы были посвящены работы И.Н. Холчева «Мечтательная ложь» (1903), Г. Португалова «О свидетельских показаниях» (1903), Е.М. Кулишера «Психология свидетельских показаний и судебное следствие» (1904), А.И. Елистратова и А.В. Завадского «К вопросу о достоверности свидетельских показаний» (1904), сборник статей «Ложь и свидетельские показания», в котором были помещены статьи В. Штерна, О. Гольдовского, А.Ф. Кони, Г. Гросса, М. Лобзина.

Последователи теории несовершенства свидетельских показаний не только повторяли опыты европейских ученых, но и ставили свои. Во всех случаях при проведении опытов исследовалась только одна сторона восприятия человеком объективной действительности — непреднамеренное восприятие стороннего наблюдателя, что и приводило авторов к пессимистическим выводам.

С целью проверки правильности свидетельских показаний в 1904 г. в Петербурге был задуман большой эксперимент, в котором принимала участие группа ученых во главе с В.М. Бехтеревым. Весной 1904 г. во МХАТе ставили пьесу «Юлий Цезарь». Редакция «Судебного обозрения» опубликовала обращение к публике прислать ответы на 15 вопросов, относящихся к сцене убийства. Поступило 5050 писем с ответами, однако материал был затерян и работы не были закончены.

В конце ХІХ — начале ХХ вв. в Западной Европе начинают разрабатывать и применять методы психологической диагностики (ассоциативный эксперимент), с помощью которых устанавливалась причастность испытуемых лиц к данному преступлению (Вертгеймер, Юнг). В России методы психологической диагностики в судопроизводстве стали применять гораздо позже.

Широко пропагандировались и обсуждались возможности использования в целях совершения правосудия различные способы познания личности через внешность, физиологические и анатомические особенности. В то время появляется литература по графологии (науке о познании человека по почерку), физиогномике (познание человека по морщинам лица и мимике), хиромантии — познание личности человека по линиям на ладонях рук и т. д. В литературе освещались возможности совершения преступления под гипнозом, а затем начала рассматриваться и проблема применения гипноза при совершении правосудия.

Наряду с ознакомлением с судебно-психологической литературой других стран русские юристы и психологи начали разрабатывать и ряд самостоятельных направлений применения психологии в правосудии. Так, предлагалось тщательно изучать психологию лиц, проходящих перед следователем и судом; делались попытки на основании обобщения судебного опыта создать даже определенную психологическую классификацию лиц, которые встречаются в суде; основательно начали разрабатываться различные психологические проблемы процесса судопроизводства.

Психологический анализ большого количества дел, рассмотренных в судах, собственный опыт судебной практики позволяли прогрессивным отечественным юристам выявлять многие слабые стороны суда присяжных. Так, Л.Е. Владимиров пришел к выводу, что присяжные часто не анализируют доказательств, делают выводы о виновности, опираясь только на субъективные восприятия. Например, «дурная репутация в глазах присяжных может быть совершенно достаточным основанием для осуждения». Иногда присяжные заседатели выводили свои суждения о личности обвиняемого только на основании восприятия внешности обвиняемого в суде, его мимики, манеры держаться и даже по его физическим дефектам.

На основании таких и подобных им примеров некоторые русские ученые-юристы приходили к выводу о необходимости серьезного изменения деятельности суда присяжных с учетом требований психологии. Интерес юристов к углубленному исследованию психологии участников уголовного судопроизводства привел к появлению в судебной практике психологических экспертиз. Правда, эти экспертизы именовались не психологическими, а художественными, но назначались они для установления «душевного состояния» человека в тот или иной период его жизни. Для проведения таких экспертиз приглашались не психологи, а художники, хотя здесь необходимо было пользоваться чисто психологическими знаниями. Разумеется, такие «эксперты» не производили исследования, а только сообщали суду о своих субъективных состояниях и переживаниях в аналогичные периоды деятельности. Сообщенные ими сведения использовались сторонами для делаемых по аналогии выводов о психологическом состоянии обвиняемых, потерпевших, свидетелей в подобных ситуациях.