Юридические основания к суждению о силе доказательств и мысли из речей Председательствующего по уголовным делам

Что алкоголь поражает головной мозг, то подтверждением этого служат белая горячка и сумасшествие. Кроме того, у пьяного происходят сильные душевные движения — аффекты, которые также, со своей стороны, способствуют нарушению нормальных состояний мозга и влияют на нервную систему. Замечательно что когда страсть к пьянству усиливается, то трудно бывает освободиться от нее. В одном вине субъект находит для себя удовольствие; вино начинает тиранически влиять на него.

В юридическом отношении в пьянстве представляются три случая: пьяный или вполне владеет произволом, или свобода его ограничена, или, наконец, он вовсе лишен способности управлять своими действиями.

15. Аффекты [7]

В этом отношении заслуживают внимание и некоторые последствия опьянения со стороны влияние их на психическую деятельность: 1) мало-помалу пьянство обращается в страсть, пьяница перерождается нравственно, и перерождение это характеризуется главным образом притуплением душевных ощущений, ослаблением сознание долга и заглушением совести. Грубые натуры при этом легко увлекаются в преступления, сильно же изнеженные — скорее посягают на собственную жизнь.

Пьяный понимает недозволенные поступки и может удержаться от них. 2) Пьяница может сделаться запойным, хотя запой и нельзя смешивать с пьянством, а скорее с параксизмами болезни, которая характеризуется тем, что больной страдает бессонницей, тошнотой, меланхолическим настроением и начинает пить и иногда доходит до галлюцинаций. Вне параксизма он владеет свободой и произволом и потому способность вменения у него не уничтожена.

16. Стрacти

Страсти отличаются от аффектов тем, что они держатся, главным образом, в психической области и вначале не расстраивают организма, но за то впоследствии они производят изменение во всем теле.

Аффект, подобно бурным волнам, внезапно прорывает плотину, а страсти, как река, все глубже и глубже прокапывают себе ложе. Вот причина, почему страсти долго не оставляют человека и, наконец, переходят в сумасшествие. На этом основании страсти не требуют вмешательства судебной медицины, исключая только те случаи, когда продолжительная страсть успела расстроить весь организм и довести человека до сумасшествия. Собственные интересы, интересы других, положение в обществе — все приносится в жертву одному идолу. Но понятно, что все это не уничтожает в человеке сознание несправедливости поступков, и ему всегда есть возможность уклониться от рокового пути. Страсть многое объясняет, но ничего не оправдывает. Кто не признает ничего выше своей страсти, похоти, поблажки своей чувственности, хищных инстинктов, тот, попирает идею права.

Страсть нередко переходит в душевную болезнь. Но нужно строго отчличать ее от сумасшествия. Нельзя не заметить при этом, что сделать подобное отличие трудно. Смешивать заблуждение и порочные страсти с невинным бредом сумасшедшего значит находить оправдание безнравственности и уничтожать социальные условия жизни. Но лишь только страсть произвела действительное расстройство в головном мозге, то, разумеется, мы имеем дело уже не со страстным человеком, а с больным. Бывают, впрочем, промежуточные состояния и у таких людей; но и тут, по совершении ими преступления, степень виновности уменьшается и именно настолько, насколько болезнь имела влияние на их волю.

На основании того, что аффект мгновенно производит изменение в мозге, а страсть медленно, последние менее извиняют преступление, совершенное под их влиянием. Притом здесь имеет большое значение и нравственный характер мотива. He все равно, посягнет ли кто на жизнь другого из ревности или из мести. Гражданские акты, совершенные в порывах сильных душевных движений, когда страсть или аффект уничтожили в совершающем всякое сознание, не действительны. Совсем другое дело, если акт составлен хотя и под влиянием страсти, но с полным пониманием дела.

17. Сочетание идеального и чувственного элементов

Человек способен наблюдать не только то, что происходит в мире внешнем, посредством чувств, но и то, что происходит в его душе, посредством внутреннего самознания. Этим последним путем мы можем следить за каждым движением нашей мысли, за каждым волнением нашего чувства, за каждым толчком нашей воли с полной отчетливостью.

Все, что доставляет нам удовольствие, побуждает волю к преследованию какой-либо цели, наша активность, в каком бы направлении она не совершалась, влечет за собой убеждение.

To, что мы любим, мы считаем хорошим, по крайней мере, не дурным. Результат симпатий заключается в том, что наша активность стремится в известном направлении, а это дает силу убеждению, способную преодолеть противоречащее доказательство. Другой способ влияния чувств есть влияние чрез интеллект. Сильное чувство возбуждает нас; мы обращаем внимание только на то, что согласно с нашим чувством. Удовольствие, нами испытываемое, направляет наше внимание только на факты для нас приятные; страх указывает нам только те обстоятельства, которые угрожают опасностью.