Юрий Андропов. Последняя надежда режима.

31 декабря 1979 года генералы Кирпиченко и Дроздов доложили Андропову об успешно проведенной операции. Андропов обещал всех наградить и приказал участникам акции все забыть, а документы, связанные с убийством Амина, уничтожить.

Швец получил орден Красного Знамени. Голубев — орден Крас­ной Звезды, вручал награды председатель комитета госбезопасности.

— Всем налили шампанского, — вспоминал Голубев, — выпили, но Юрий Владимирович сказал так: «Эти ордена боевые, они завоеваны кровью, их шампанским не обмоешь. Езжайте домой и выпейте водки!.. Но забудьте, где вы были и что делали».

Советские войска ввели в Афганистан, когда Брежнев был уже совсем болен и оставался лишь номинальным главой государства. Если бы Брежнев был в порядке, он, скорее всего, не дал бы Андропову, Устинову и Громыко втянуть страну в афганскую авантюру.

Как выразился Валентин Фалин, «все дела обделывались за спиной генерального». Точнее было бы сказать, что генеральный се­кретарь лишился способности трезво оценивать ситуацию. По словам Фалина, Леонид Ильич «переживал упадок разрядки — своего любимого внешнеполитического детища, но ничего поделать уже не мог. Если бы даже захотел».

Андропов и Крючков в Афганистане попадись в ловушку своего ведомства, которое соблазнило их простотой решения проблемы: уб­рать Амина, привезти в Кабул своего человека Кармаля и поставить его у власти. Тайные операции чрезвычайно соблазнительны просто­той, дешевизной и секретностью. Потом, правда, все оказывается иначе, но ведь это потом... Аналитический аппарат КГБ оказался не­способным просчитать последствия ввода войск не только в самом Аф­ганистане, но и вокруг него: прежде всего реакцию исламского мира.

В 1982 году в Ташкенте комитет госбезопасности провел сове­щание, нацеливая чекистов на активную борьбу с «реакционным му­сульманским духовенством*. Когда Андропов станет генеральным се­кретарем, он прикажет шире развернуть атеистическую работу, потому что в результате вторжения в Афганистан возросла роль исламского духовенства. В апреле 1983 года ЦК КПСС примет постановление «О мерах по идеологической изоляции реакционной части мусульманского духовенства».

Но это уже не поможет. Те, кто ввел войска в Афганистан, поссорились с мусульманским миром, непосредственно содействовали возрождению религиозных чувств среди мусульманского населения Со­ветского Союза и стремлению исповедующих ислам народов к государ­ственной самостоятельности.

Из Афганистана в нашу страну пошли наркотики.

Полковник милиции Михаил Евгеньевич Байков руководил управ­лением внутренних дел № 185 — это было подразделение спецмилиции, охранявшей важнейшие объекты противовоздушной обороны страны. В 1983 году полковнику Байкову стало известно, что военные самолеты вывозят из Афганистана (см. книгу воспоминаний работников спецми­лиции «Спасибо за службу!», выпущенную в Москве в 2000 году) нар­котические средства для фармацевтических заводов. Один из этих самолетов должен был сесть в Душанбе и сдать там марихуану, спрес­сованную и упакованную в тюки, на местный фармацевтический завод.

Но военный самолет почему-то полетел в Москву и в половине первого ночи сел во Внукове. Его разгрузили, тюки с марихуаной по­местили в одном из боксов, выставив охрану. В четыре часа утра наркотики вновь погрузили в самолет, но не все — два тюка общим весом в двести пятьдесят килограммов оставили в аэропорту. Самолет ушел в Душанбе.

Спецмилиция доложила об этой странной истории в министер­ство. Документы забрали в главное управление уголовного розыска, и на этом все кончилось. Кто отдавал команды военному самолету, кто приказал четверть тонны наркотиков оставить в столице и кому они предназначались, так и осталось неизвестным...

Через месяц после ввода войск в Кабул прислали группу руко­водителей средств массовой информации. Заместитель председателя АПН Карен Арменович Хачатуров спросил советского посла о связях убитого Амина с ЦРУ.

— Амин — такой же агент ЦРУ, как Берия — агент британской разведки, — буркнул Фикрят Табеев.

В 1980 году Крючков приехал в Афганистан знакомиться с об­становкой. Он вернулся в полной уверенности, что дела идут непло­хо. По его тезисам готовился проект директив разведке. Главный те­зис начальника разведки был таков: «Весна и лето 1981 года станут решающими в окончательном и полном разгроме сил контрреволюции».

Когда полковник Морозов, к тому времени уже работавший в центральном аппарате, предложил своему начальству заменить этот тезис, он услышал:

— Если Владимир Александрович сделал такой вывод, значит, так и следует писать.

С помощью советских чекистов была создана новая Служба го­сударственной информации (переименованная позже в министерство го­сударственной безопасности), которую возглавил Наджибулла. Пока в Кабуле проповедовали марксизм, он просил называть его просто «то­варищ Наджиб». Когда пришли к выводу, что с исламом необходимо считаться, президент вновь стал Наджибуллой. Кадры афганской госбезопасности были подготовлены в Москве — больше тридцати тысяч оперативных работников.