Юрий Андропов. Последняя надежда режима.

В других восточноевропейских странах послами тоже были пар­тийные работники. В Румынию послом поехал Алексей Алексеевич Епи­шев, бывший секретарь ЦК компартии Украины и заместитель министра госбезопасности по кадрам. В Польшу — бывший хозяин Москвы Георгий Михайлович Попов.

Известный самодур, Попов вел себя в Польше, как комиссар среди анархистов, по каждому поводу отчитывал главу партии и пра­вительства Болеслава Берута — даже за то, что польские крестьяне не так пашут и не так сеют. В конце концов посол сказал Беруту, что не взял бы его к себе даже секретарем райкома в Московской об­ласти. Возмущенный Берут не выдержал и, позвонив Хрущеву, заявил, что если он не способен быть даже секретарем райкома, то в таком случае должен поставить вопрос о своем освобождении. Это были вре­мена, когда руководители соцстран снимались и назначались с санк­ции Москвы. Хрущев поспешил успокоить Берута. Попова отозвали; его долго перебрасывали с должности на должность и наконец отправили директором завода авиационных приборов во Владимир.

Посол Андропов в силу своего характера и темперамента вел себя куда разумнее. Но и он в Венгрии был своего рода наместником. Андропова назначили послом в тот момент, когда экономическая ситуа­ция в Венгрии стала ухудшаться в результате ускоренной инду­стриализации, а крестьяне были возмущены коллективизацией и созда­нием госхозов. В 1951 году вновь ввели продовольственные карточки, в середине пятидесятых аграрная Венгрия впервые в своей истории вынуждена была импортировать зерно (см.: Стыкалин А.С. Прерванная революция).

Венгры были недовольны тем, что после XX съезда у них не произошло такого же очищения от сталинского наследства, как в Со­ветском Союзе. Интеллигенция требовала смены руководства, в первую очередь — хозяина страны

Матьяша Ракоши, и реабилитации всех репрессированных. Команди­рованные Сталиным сотрудники Министерства госбезопасности в свое время помогли венгерским коллегам устроить кровавую чистку...

Поскольку без одобрения Москвы в стране ничего не делалось, советский посол был ключевой фигурой в Будапеште. От Андропова у руководителей Венгрии не было секретов. Они наперебой пересказыва­ли Андропову содержание заседаний политбюро и правительства, не­формальных разговоров среди правящей элиты. И, пользуясь случаем, старательно капали на своих политических соперников и оппонентов.

Казалось, советскому посольству известно все, что происхо­дило в стране. Но когда в венгерском обществе возникло сильнейшее недовольство правящей верхушкой, ситуация изменилась. С недоволь­ными советские дипломаты не общались. Оппозиция быстро становилась все более влиятельной, и в результате получилось, что сотрудники посольства общались с узким кругом людей, которые придерживались догматической линии, и только на основании полученной от них ин­формации делались выводы, сообщаемые в Москву.

Если читать шифровки Андропова из Будапешта, то создается впечатление, будто единственная проблема Венгрии состояла в том, что горстка каких-то «правых» мешает стране нормально работать. Так что достаточно «разобраться» с ними и добиться единства в по­литбюро. А потом вдруг выясняется, что против власти восстал на­род. Точно так же неясно, почему в шифровках постоянно возникает имя Имре Надя, почему все боятся его возвращения в политику, а он все-таки возвращается.

Посольство было словно парализовано страхом перед возвраще­нием Надя. Только потом становится ясно, что он — самый популярный в стране политик и люди хотят видеть его у власти...

Имре Надь — неординарная фигура. В 1916 году, во время Пер­вой мировой войны, он попал в русский плен, приветствовал Октябрь­скую революцию, присоединился к большевикам. После Гражданской войны его отправили на нелегальную работу в Венгрию. В 1930 году он вернулся в Москву, где прожил пятнадцать лет, работал в Между­народном аграрном институте Коминтерна и в Центральном статистиче­ском управлении СССР,

Летом 1989 года председатель КГБ Владимир Александрович Крючков передал Горбачеву из архива своего ведомства пачку доку­ментов, из которых следовало, что Имре Надь в предвоенные годы был осведомителем НКВД. Он был завербован в 1933 году и сообщал орга­нам о деятельности соотечественников-венгров, которые нашли убежи­ще в Советском Союзе. Это, возможно, тогда спасло самого Надя. В марте 1938 года его тоже арестовали чекисты из московского управления НКВД. Но продержали в кутузке всего четыре дня. За него вступился 4-й (секретно-политический) отдел главного управления государственной безопасности НКВД, и будущего премьер-министра Венгрии освободили.