Читаем Юрий Богатырев. Чужой среди своих полностью

Уезжая на Камчатку, Михалков попросил Богатырева не сниматься до его возвращения, пообещал хорошую роль. Тот поверил и стал ждать. И худеть. Потому что понимал: чекист Егор Шилов не может быть толстяком! И несколько месяцев, к изумлению соседей по общежитию, Богатырев обреченно ел капустные котлеты. Без хлеба. Он чувствовал, каким внешне должен быть его Шилов – поджарым, мускулистым…

* * *

Михалков вспоминает:

– Когда я вернулся, у меня столько накопилось энергии и жажды работы, что мы тут же включились и стали всех пробовать… Но на роль Шилова я никого не пробовал, кроме Юры.

Его физическая форма вызывала у всех уважение. Если группа называла меня «лось номер один», потому что я очень много бегал, занимался спортом, то его – «лось номер два». Он был совершенно фантастической выносливости. Его огромные руки все называли «верхние ноги» – они были с гигантскими кистями и толстыми, мощными пальцами.

Вообще, Господь одарил его совершенно невероятной фактурой. Юра был сложен так потрясающе, что, когда мы снимали финальную сцену, где он бежал в свитерке навстречу товарищам, то он, никогда не занимавшийся спортом, выглядел настоящим ширококостным атлетом с рельефными мышцами…

* * *

Михалкова во время съемок больше всего поразили два обстоятельства.

Первое. Богатырев так сидел в седле, как будто родился ковбоем. Михалков, выросший на конном заводе и с детства ездивший верхом, не мог поверить, что за неделю можно стать таким ловким наездником.

– Помню, спросил его, – продолжает Михалков, – «А верхом ты ездишь?» – «Никогда не ездил…» – «Ну и как ты?» – «Я научусь».

И он сделал это просто в считанные дни, и виртуозно – сел на коня и тут же поехал.

Второе, что поразило Михалкова, – неумение Богатырева драться. Это режиссера очень напугало: фактура есть, а как снимать?

– Однажды я испытал шок, когда мы должны были снимать сцены, где он сжимает кулак, – говорит Михалков. – Я увидел, как он абсолютно по-женски сжал кулак, прижав большой палец к ладони, и был совершенно потрясен. Я спросил: «Юра, ты что? Ну-ка, ну-ка, сожми кулак. Ты что, никогда не дрался?»

И он признался, что да, никогда. Я понял, что он действительно никогда не дрался. И пришел в ужас, потому что в картине ему предстояло играть много чего – там были и бои, и пот, и кровь, и все такое мужское…

Мы начали репетировать сцену драки – и он все сделал потрясающе, абсолютно точно.

* * *

Кстати, сам Богатырев запомнил этот эпизод на всю жизнь.

В этой сцене он действительно никак не мог ударить Александра Кайдановского, да еще с требуемым воплем: «Убью тебя, паскуда!»

– Он потом мне об этом рассказывал, – вспоминала его подруга юности Нелли Игнатьева. – Он очень переживал, что подведет группу, – Никита нервничает, аппаратура простаивает… И ему тогда помогло одно воспоминание. Как-то незадолго до этого мы вместе с Юрой входили в ресторан ВТО, которое располагалось тогда на улице Горького. А в этот момент выходил Кайдановский и по неосторожности отпустил тяжелую дверь, которая прищемила мне руку и снесла ноготь с пальца… Я просто закричала от боли.

И вот когда Юра мучился с той сценой, он вдруг все это вспомнил. И тогда все получилось. И вопль, и удар – вот тебе, гад, получай за Нелю! «Убью тебя, паскуда!»

Никита был рад:

– Попал!

* * *

– Это была восхитительная, но тяжелая работа, – вспоминает Никита Михалков. – И что самое ужасное – съемки шли именно там, где потом шла война. Урус-Мартановский район, Ачхой-Мартановский район, Ведено, Комсомольское, Толстой-Юрт – там снимался наш фильм… Эти названия я запомнил на всю жизнь…

Когда мы закончили картину, я еще раз убедился, что был прав, выбрав Юру. Я просто не представлял себе, где еще можно было бы найти такое свежее лицо и такие гигантские актерские возможности, как у него… С этого началась наша серьезная совместная работа. Дальше уже все писалось для Юры…

* * *

Именно на съемках «Своего среди чужих…» Сергей Шакуров познакомился с Богатыревым. Он убежден, что Михалков правильно тогда подобрал к нему ключик.

Психологически подготовил, попросив не обращать внимания на корифеев, не тушеваться. Никакой робости у него не было, убежден Шакуров. На равных всё было… Хотя у Никиты это была первая большая картина. Он собрал абсолютно разных артистов из разных театров. Солоницын – одной школы, Кайдановский – второй, Шакуров – третьей и так далее. И всё это надо было соединить.

А жили они на съемках кибуцем – дружной, большой семьей. Чечня тогда еще была мирной, зажиточной… Население относилось к артистам с любовью, помогало, чем могло. Поэтому те давние съемки вспоминаются сегодня Шакурову как какой-то очень светлый праздник. Хотя и при безумных энергетических затратах у каждого, и при строгом режиме – ведь требовались немалые физические нагрузки. Плюс верховая езда.

Глава 2. Мистическая шапка

Перейти на страницу:

Похожие книги

Новая женщина в кинематографе переходных исторических периодов
Новая женщина в кинематографе переходных исторических периодов

Большие социальные преобразования XX века в России и Европе неизменно вели к пересмотру устоявшихся гендерных конвенций. Именно в эти периоды в культуре появлялись так называемые новые женщины – персонажи, в которых отражались ценности прогрессивной части общества и надежды на еще большую женскую эмансипацию. Светлана Смагина в своей книге выдвигает концепцию, что общественные изменения репрезентируются в кино именно через таких персонажей, и подробно анализирует образы новых женщин в национальном кинематографе скандинавских стран, Германии, Франции и России. Автор демонстрирует, как со временем героини, ранее не вписывавшиеся в патриархальную систему координат и занимавшие маргинальное место в обществе, становятся рупорами революционных идей и новых феминистских ценностей. В центре внимания исследовательницы – три исторических периода, принципиально изменивших развитие не только России в XX веке, но и западных стран: начавшиеся в 1917 году революционные преобразования (включая своего рода подготовительный дореволюционный период), изменение общественной формации после 1991 года в России, а также период молодежных волнений 1960-х годов в Европе. Светлана Смагина – доктор искусствоведения, ведущий научный сотрудник Аналитического отдела Научно-исследовательского центра кинообразования и экранных искусств ВГИК.

Светлана Александровна Смагина

Кино
Андрей Тарковский. Стихии кино
Андрей Тарковский. Стихии кино

«…Настоящая книга ставит себе целью заполнить эту лакуну хотя бы частично, предлагая подробный анализ всего «седьмифильмия» и других творческих проектов Тарковского. основанный на внимательном изучении как самих произведений, так и всех доступных автору опубликованных и архивных источников. Отчасти появление этой книги вызвано желанием оспорить утвердившийся взгляд на Тарковского как «больше чем режиссера». Да, Тарковский плодотворно работал и в других видах искусства, создавая постановки на радио, в театре, на оперной сцене, выступая в качестве актера, сценариста и автора теоретических и дневниковых текстов. Но из этого не следует, что он был пророком, философом, социологом или чем-то еще в этом роде. В этой книге освещаются все грани творческой личности Тарковского, каждая на своем месте и в контексте целого, однако она предлагает рассматривать Тарковского прежде всего как кинорежиссера, творчество которого может быть осмыслено лишь в стихиях кино, как откровение прежде всего именно об этих стихиях…»В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Роберт Бёрд

Кино