Юрий Долгорукий

В Ростове, древней столице княжества (с умыслом это было сделано, с умыслом!), собрался большой княжеский совет. В том, что помогать Давыдовичам и Ольговичам надобно, были согласны все мужи, но в том, как именно помогать - раздвоились. Многие были против большого похода, предлагали послать одного из княжеских сыновей с полком из молодых дружинников, которые бы там обучились войне и укрепили силу ростовскую.

Боярин Громила заключил хитренько:

- Тако мы и Давыдовичей с Ольговичами приободрим, и в большое кровопролитие не ввяжемся!

Мужи одобрительно загудели.

У самого Юрия не было твёрдости в мыслях, и он не стал решать наперекор большинству мужей. С тем и отпустили послов — с малыми обещаниями.

Долго не мог заснуть в тот вечер Юрий. Лежал в темноте с открытыми глазами. Поднимался с ложа и ходил взад- вперёд по ложнице.

Косые струи дождя зло хлестали в слюдяную оконницу. Оконница вдрагивала, как живое существо. Всполохи молний на мгновение освещали ложницу, и снова всё погружалось в чёрную непроглядь. Тревожная ночь, зловещая ночь...

Из головы не выходило предостережение епископа Нестора, сказанное после совета:

- Может, так оно и лучше для княжества, не знаю... Но удовлетворятся ли Давыдовичи и Ольговичи?

Давыдовичи и Ольговичи ответом не удовлетворились.

Князь Владимир Давыдович Черниговский снова собрал братию. Вскорости, загоняя коней, приспели в Чернигов князья Святослав Давыдович, Святослав Ольгович, Святослав Всеволодович. Разногласий между князьями не было: все устали от войны, в помощи от Юрия Владимировича изверились. К великому князю Изяславу Мстиславичу отправилось посольство с мирными предложениями.

Ответное посольство не замедлилось. Белгородский епископ Феодор, печерский игумен Феодосий и два великокняжеских боярина приехали в Чернигов — обговаривать условия мира.

Давыдовичи и Ольговичи обязывались впредь никакого зла великому князю не замышлять, на всех неприятелей быть с ним заедино, половцев и иных иноплеменников в Русь не призывать, никакие усобицы не заводить, и кто будет Изяславу Мстиславичу неприятель, тот и им неприятель. На том целовали крест.

Выходило теперь, что если Юрий заратится с великим князем Изяславом Мстиславичем, то все Давыдовичи и Ольговичи - против него!

Такого оборота Юрий не чаял даже в недобром сне. В полном одиночестве остались Ростов и Суздаль.

Беда никогда не приходит одна. Княжич Ростислав Юрьевич, посланный-таки в помощь Святославу Ольговичу, переметнулся со своей дружиной к великому князю и даже признал его «в отца место», за что был пожалован Бужеском, Межибожьем, Котельницей и ещё двумя градами.

Возликовали неприятели Ростова и Суздаля: знать, совсем зашатался Юрий Владимирович, если родной сын от него отступается!

Юрий уединился в своей любимой Кидекше. Никого из мужей с собой не позвал, а кто сам приезжал - заворачивал восвояси. Только боярин Василий был при князе, друг неразлучный.

В тревожном ожидании замер Суздаль.

Бояре запёрлись по своим дворам, гостей не звали и сами в гости не ездили, чтобы не заподозрил кто в тайном сговоре. Неспроста князь отъехал из столиц, ох, неспроста! Не было бы худа! Поостеречься надобно, поостеречься!

Осторожненько расспрашивали княжеских дружинников, изредка наезжавших в Суздаль по делам. Но те, будто сговорившись, отвечали одинаково:

   - Князь думает...

А что надумал князь Юрий Владимирович, доверено было узнать только старому боярину Василию. Это ему сказал Юрий перед возвращением в столицу:

   - То, что мы неустанно крепили своё княжество, отгородившись от киевских междоусобий, - было верно. Вина и беда наша в том, что вовремя не заметили: переросла Великая Русь границы Ростово-Суздальской земли, вышла на общерусскую дорогу. Никто не позволит нам больше отсиживаться за лесами, ждут, на чьи весы мы кинем тяжёлую гирю. А мы медлили и осторожничали, при случае кулачком грозили, а не мечами рубились, за что и расплачиваемся. Без друзей-союзников остались, в одиночестве. Теперь надобно старых друзей возвращать, новых друзей заводить, неприятелей всячески ослаблять - и полками, и посольствами. Наступают грозные времена. Опасные, но славные...

2

Юрий Владимирович удивил многих разумных мужей неожиданностью и непредсказуемостью своих деяний. Казалось бы, ему, оставшись в одиночестве, разумно затаиться и тихохонько отсидеться за своими лесами, засылать в Киев примирительные посольства, а Юрий Владимирович вдруг заратился. Конные суздальские загоны начали беспрестанно терзать смоленские и новгородские пограничные волости. Однако Черниговские и Северские земли оставались невоеванными, как будто Давыдовичи и Ольговичи вовсе не входили в союзничество с великим князем Изяславом Мстиславичем, но оставались с Суздалем в дружбе.

Мужи опасливо шептались, что великий князь Изяслав Мстиславич не потерпит обиды, причинённой его родичам, смоленскому и новгородскому князьям, придёт войной на Ростовскую землю. Будто нарочно дразнит великого князя Юрий!